Насколько великий князь, умиротворенный беседою с преподобным игуменом, уезжал из монастыря полным бодрости душевной и надежды, настолько беспокойно и смутно чувствовал себя Митяй.
Святость и простота жизни Сергия вместо того, чтобы умилить, только раздражила его.
Гордый дух отца Михаила не мог помириться, что высшее счастье в жизни достигнуто простотой житейской и смирением.
А что святой Сергий счастлив — в этом Митяй не сомневался. Разве это не высшее счастье, что Господь внимает его молитвам? Разве не должно назвать счастливцем того человека, в сердце которого нет доступа ни злым помыслам, ни гневу, ни зависти, ни неисполнимым желаниям й дух которого всегда величаво спокоен?
И этого преподобный достиг отвержением от благ земных, от тех благ, которые составляли все для Митяя.
Значит, ему, Митяю, никогда не быть поистине счастливым.
Он задавал себе этот вопрос. И ответ был ясен: для этого надо поступить так, как поступил святой Сергий: отречь себя, уйти в пустыню, молиться, работать…
И чувствовал царский духовник, что ему не под силу, что не сможет он отрешиться от сладких яств, от алтабасных ряс, от крестов с самоцветными камнями.
Сознавал он это и… в душе его поднималось черное, завистливое чувство к преподобному игумену: высокомерному Митяю была нестерпима мысль, что при все своем внешнем блеске, значении у великого князя он все же в глазах всех неизмеримо ниже скромного игумена затерявшейся в лесных дебрях обители.
Даже то, чем он, по-видимому, превосходил всех, — его красноречие, — оказалось имеющим менее цены, чем простая бесхитростная речь святого Сергия. Преподобному достаточно было немногих слов, самых обыденных, чтобы заставить воспрянуть духом впавшего в уныние великого князя.
Быть может, Митяй не достиг бы этого целою долгою и витиеватою речью.
Настроение духа его было настолько скверным, что князь заметил:
— Что с тобой, отец Михаил?
— Так. Что-то не по себе…
— А я как у отца Сергия побываю, так словно выкупаюсь душой. Легко этак становится…
— То же и со мною, — вставил слово святой Алексий, — душеспасительна и преполезна с ним беседа.
Митяй ничего не сказал.
— Стар становлюсь я, немощи одолевают, — промолвил, помолчав, владыка. — Скоро отзовет меня Господь к Себе…
— Ради нас Бог продлит тебе дней, — проговорил Димитрий Иоаннович.
— Смерть готов всегда приять с радостью, — продолжал святитель, — одно только заботит, кому отдам кормило корабля церкви. Вот, ежели бы отец Сергий охоч был приять митрополию!
