Подумав, командир говорит:
— Сегодня Шепелев маяк будет давать проблески. Кроме того, есть мигалки. Вы должны суметь определиться, штурман.
Штурман раскладывает на столе карту.
— Здесь — узкий проход в сетевом заграждении… Может, проскочим?
— Другого ничего не остается. — Амелько, усмехнувшись, обращается к нам: — Смотрите, здесь — минное поле наше, там — противника. Совсем нет жизни мореплавателям!
И, повернувшись к штурману, сообщает свое решение:
— Ночью встанем на якорь. А к утру полезем через эту узкость…
Теплая летняя ночь — последняя перед Кронштадтом. К «Ленинградсовету» подходят два катера «морские охотники», присланные сопровождать нас.
Корабль в сплошном мраке. Слышна команда:
— Приготовиться к постановке на якорь!
Гремит якорь-цепь. Вахтенные проверяют светомаскировку: ни одного огонька.
Еще не прошло нервное возбуждение после тревожного дня. Говорят вполголоса, словно боясь нарушить тишину.
Одолевает смертельная усталость. Болит каждая косточка, каждый сустав. Нет сил стоять на ногах. Говорю себе: взбодрись, опасность не миновала — нас могут торпедировать, могут накрыть огнем вражеские береговые батареи… Но и самовнушение не действует. Хочется спать и только спать.
Над машинным отделением железная решетка. Снизу идет тепло. Здесь меня сваливает сон. Уже в состоянии полузабытья чувствую, как трудно дышать: нос забило мелкой угольной пылью, поднимающейся вверх вместе с потоком теплого воздуха. Ну и черт с ней, с пылью! Кажется, пусть меня колют сейчас иголками, бьют, режут на части, все равно я буду спать, и эту усталость не может перебороть сознание того, что именно сейчас, в ночное время, надо быть начеку. Нет, ни бомбы, ни мины, ни торпеды — ничто больше для меня не существует. Спать! Только спать!
Вскакиваю от оглушительного грохота. Слева над головой шарит голубой луч прожектора.
— Что случилось? — спрашиваю идущего мимо матроса.
— Финны прощупывают прожекторами. И ведут огонь. Один снаряд упал рядом.
Доносится голос Амелько, усиленный мегафоном. Он объясняется с командирами катеров, невидимых в темноте и угадываемых только по прерывистым звукам моторов.
— Подойти к борту! — несколько раз повторяет Амелько, пока в ответ не доносится голос:
— Есть подойти к борту!
Шум моторов приближается. «Морские охотники» пришвартовываются к борту корабля. Моторы работают приглушенно, и потому можно разобрать каждое слово из разговора Амелько с командирами катеров:
— Надо сниматься с якоря. Иначе нас накроют. Сниматься и идти самым малым.
