Налимов. Хорошо, постараюсь!.. Сегодня же, может быть, к вам придут смотреть… Ну а уж вы насчет Лизаветы Потаповны?…
Лоскутков. С удовольствием… вы только подарочек приготовьте… так, тысячки две ассигнациями… что вам стоит для будущего тестя похлопотать!.. да, знаете, поскорей. На днях бы и свадьбу сыграли — вот покуда и подвенечное платье есть… вчера принесли… Женился молодчик какой-то… через недельку всё приданое проиграл… а на другую уж и есть нечего… подвенечное платье побоку… ха-ха-ха! Суета сует! А Лизе оно как раз впору… коротенько немножко, ну да кто же на ноги у невесты станет смотреть.
Налимов. Грех, Потап Иванович, насчет таких подарочков толковать… ну да уж что с вами делать… может быть, как-нибудь и достану… А покуда прощайте.
Лоскутков. Не забудьте же картину порекомендовать… А как зовут художника, который ее рисовал?.. Неравно, знаете, покупатель зайдет… хорошо этак ему запустить.
Налимов(в дверях). Микель Анжело Буэнаротти. (Уходит.)
Лоскутков(один). Буанаротти… Буонаротти… какая фамилия странная… что за Буонаротти?.. должно быть, бестия чрезвычайная был! из самой фамилии видно… Вот когда бы за картину тысячки три в самом деле взять… да с Ивана Федорыча тысячки две… вот бы оно и того… можно бы трески купить и другие лакомства дозволить себе… Добрейший человек Иван Федорыч, только я дочери так ему не отдам… жирен будешь!.. Стыдитесь, говорит, — вот те раз; да чего же тут стыдиться? А опять пусть даже было бы и стыдно, а деньги всё-таки следует взять… деньги великое дело, я за деньги готов на всё решиться. Вот черта так совсем в свете нет: я несколько раз призывал его — хотел душу продать, и дешево бы взял, ей-богу, за пустяки отдал бы… не является! Вот поди — верь тут ученым!.. Я и ничему не учился, да поскорей их собственным умом добрался, в чем штука-то… как сам денег-то не накопишь, так черт тебе их не даст. Нет, она, денежка-то, мудрено достается. Много я труда положил.
Было года мне четыре,
Как отец сказал:
«Вздор, дитя мое, всё в мире,
Дело — капитал».
И совет его премудрый
Не остался так:
У родителя наутро
Я украл пятак.
С той поры к монете звонкой
Страсть вдруг получив,
Стал у всех я собачонкой,
Кто богат и чив.
Руки им из угожденья
Я лизал, как льстец,
И семи лет от рожденья
Был уж я подлец!
Вскоре свыкся понемногу
С ролею скупца
И, ложась, молился богу,
Чтоб прибрал отца.
Добрый, нежный был родитель,
Но в урочный час
Скрылся в горнюю обитель,
Навсегда угас!
