— А если мы не встретимся?
— Он остановится в том же отеле, — успокоила его Нора. — Но у тебя есть мой домашний адрес. Ты всегда можешь послать какую-нибудь весточку… Но, боже мой, как мне будет скучно без тебя!
Она опять стала женщиной, женщиной влюбленной, страстной, может быть даже отчаявшейся в своей странной двойной жизни, где все было так призрачно и бессмысленно. Пропало все ее английское воспитание…
В пять утра она разбудила его, сама приготовила ванну. Прощаясь с нею, он спросил, не доложит ли Моррис Маккибину о ее долгом визите в этот дом?
— Не волнуйся, милый! Я разве что получу выговор…
И он понял: она готова не только на выговор, готова на страдания… А вот нужен ли такой выговор ему, господину Казимиру?..
В самолете за кабиной стрелка-радиста и его спаренными пушками оказался штабной салон на четырех пассажиров. Казимир увидел там Малого Джона, но знака ему не подал. Два других места занимали офицеры, недоброжелательно поглядывавшие на штатских. Малый Джон по привычке был без шляпы, как будто вышел прогуляться по весеннему Лондону. Зато Казимир был одет франтом — так ему посоветовала Нора. Плащ-пальто, отличный костюм, полушляпа-полукотелок, узкий темный галстук, золотое кольцо на пальце — все, как у крупного коммерсанта, вояжера или видного чиновника. Даже чемодан — не подделка под кожу, как у военных, а настоящий кожаный — все говорило о его респектабельности.
Он посмотрел на серо-сизые воды Ла-Манша, нашел взглядом Дуврский маяк, а потом и паром, на котором переправлялись пассажирские поезда в Европу, и тут нее замелькали неровные линии виноградников, белые строения — это уже была Франция.
Границы между Германией и Францией он так и не заметил, просто увидел под ногами голубую линию, догадался: Рейн.
Самолет начал снижаться, под ложечкой стало посасывать, но тут зашуршали шины по бетону, в ушах застыла вязкая тишина, и самолет остановился.
Виллисы подкатили прямо к посадочной дорожке. Шоферы с сержантскими знаками застыли у трапа, каждый ждал одного пассажира. Когда Лидумс появился на трапе, снизу позвали: «Господин Казимир!» — И Лидумс уселся в военный автомобиль не оглядываясь. Шофер сунул чемодан на заднее сиденье, сел, и машина пошла со скоростью семьдесят миль, так что Лидумс не успел даже прочитать название города на дорожном указателе.
Он увидел название отеля: «Альдона», и тут шофер затормозил, вынес чемодан и поставил у конторки, откозырял и исчез. А портье уже, поклонившись, спрашивал: «Герр Казимир?» — с ударением на первом слоге и протягивал ключ. Подросток-бой подхватил чемодан, провел к лифту, нажал нужную кнопку, и Казимир вознесся на двенадцатый этаж. Там его передали с рук на руки коридорному, щелкнул замок, и Казимир оказался в довольно приличном номере, только здесь вместо копий с Тернера висели копии с картин Дюрера: какой-то ад, какой-то рай и еще что-то жирно-поповское или библейское, хотя физиономии у всех запечатленных на картинах были подлинно бюргерские, так что казалось, вот сейчас эти ангелы, черти, святые и грешники поднимут разом высокие кружки с пивом и потребуют боквурст. Лидумс опустился на стул и вздохнул.
