(Сен-Клер Дрейк, Чёрные люди тут и там)
Если бы Моисей был египтянином…
(Зигмунд Фрейд, Моисей и монотеизм)
Можно сказать, что джаз пришёл от жрецов Солнца в Египте.
(Сан Ра)
Квартира Сонни располагалась наверху — там было пианино и козырёк в виде полумесяца над потолочным плафоном. В свободное время он жил той же жизнью, какую вёл в Бирмингеме — упражнялся, сочинял, ходил по улицам, читал, писал. Он открыл для себя У.Э.Б. ДюБуа и увидел, что в отличие от Букера Т. Уошингтона, ДюБуа считал, что неграм нужно классическое образование — греческий, латынь, искусство — и что для них возможно достичь состояния универсальности, когда духовное будет главенствовать над земным. Ему пришла мысль, что, может быть, Букер Т. Уошингтон и У.Э.Б. ДюБуа правы оба: для их расы существовала возможность развить в себе точность и дисциплину с помощью изучения наук и математики, но тут может помочь и знание языков и книг — как классических, так и малоизвестных. И если объективный подход науки давал средство преодоления зол, связанных с расизмом, то инструменты гуманитарного образования и искусств могли быть использованы для открытия скрытых истин и расшифровки текстов. Дисциплина и точность казались ему способами природы; способами, при помощи которых планеты движутся в пространстве, птицы летают по воздуху, и ответом была точность, а не смятение, дисциплина, а не свобода. Единственными свободными людьми были мертвецы.
Чем больше он читал, тем больше понимал свою миссию. Смятение и уныние, которые он видел вокруг себя, помогали сосредоточить усилия, а ужасная срочность дела не давала отвлекаться. Он должен был узнать больше, стать учёным, дойти до пределов знания. Ему нужно было читать ещё больше, найти нужные книги, может быть, прочесть всё на свете. В случае необходимости он бы вновь построил Александрийскую библиотеку у себя на Южной Стороне.
Посетители его квартиры поражались, когда видели, сколько у него книг — их было так много, что из-за куч, наваленных на полу, не было видно стен. Сонни регулярно совершал набеги на чикагские букинистические магазины, и некоторые вспоминают, что видели, как он нёс домой сразу целых три больших мешка книг. Однако он говорил, что ему не приходится искать книги: они появлялись у него чудесным образом; их кто-то оставлял на пианино в конце выступления; они как-то сами появлялись у него на подушке — редкие античные книги с золотыми обрезами и непостижимыми названиями, которых не купишь в магазине, каким-то образом находили путь к нему.
