Она замолчала на какое-то время, обдумывая услышанное. Она не была уверена что согласна.
— Похоже ты уже думал об этом.-
— Да, думал. — Он низко нагнулся и придержал ветку, и она сделала также. — С тех пор как был связан с Фенте. На третью ночь я задумался, что она такое? Она не была моим домашним любимцем и не была как дикая обезьяна или птица. Не была похожа на ручную обезьянку, которых некоторые собиратели используют чтобы достать самые высокие фрукты. И я не был ее питомцем или слугой, пусть и делал для нее много вещей: искал для нее еду, убирал паразитов с глаз, чистил ее крылья.-
— Ты уверен что не слуга ей? — Спросила Тимара с кислой улыбкой. — Или не раб?-
Он вздрогнул от ее слов и она напомнила себе, с кем говорит. Его мать продали в рабство в наказание за совершенные преступления, так что когда он родился, он родился рабом. Возможно он не сохранил воспоминаний о неволе, так как был очень маленьким ребенком когда был освобожден. Но он рос с отметинами на лице и сознанием того, что из-за них многие люди судят о нем предвзято.
Они подошли к низкой каменной стене заросшей плющом. За ней было несколько разрушенных хижин. Деревья росли внутри и вокруг них. Тимара обшарила их взглядом, но Татс продолжил движение. Руины в лесу были настолько привычным делом, что не стоило заострять на них внимание. Если бы Синтара не была голодна, Тимара осмотрела быих в и поискала что-нибудь полезное. Некоторые из хранители находили в остовах разрушенных хижин части инструментов, головки молотов, лезвия топоров, и даже ножи.
Некоторые инструменты были сделаны Элдерлингами и сохранили остроту после стольких лет. На разбитом столе сохранились чашки и осколки разбитых тарелок. Что-бы не разрушило Кельсингру, оно сделало это внезапно. Жители не успели собрать свои инструменты и остальные пожитки. Кто знал, что она могла бы найти погребенным в развалинах? Но голод ее дракона давил на ее сознание, словно нож приставленный к спине. Нужно будет вернуться позже, когда будет больше времени. Если Синтара когда нибудь даст ей время заняться своими делами.
Следующие слова Татса ответили на ее вопрос и на ее мысли.
— Я не ее раб потому, что делаю все что делаю не так как стал бы это делать раб. Скорее это почти тоже, как если бы она была моим ребенком или что то в том же духе. Я горжусь тем, что могу сделать ее счастливой и тем какой красивой могу ее сделать. Это такое удовольствие, положить перед ней мясо или большую рыбину и чувствовать как хорошо она себя чувствует насыщаясь.
