— Вот в том-то и дело, Макс, что я не знаю. Вполне возможно, что это написал я, но я ничего не помню.
— Понимаю… — Макс достал сигарету. Он пытался ограничить себя тремя сигаретами в день — после еды, но сейчас почувствовал острую необходимость нарушить этот порядок и закурить. Действительно, был ли таким уж обычным этот визит полицейских, задал он вопрос самому себе. В конце концов, парень потерял память и не может сказать, что он делал в течение почти целого дня. За это время Билл мог натворить все что угодно и полностью позабыть об этом… Нет, но это же нелепо. Он позволил воображению слишком уж разыграться… И тем не менее…
— В последней главе герой возвращается из Парижа, твердо убежденный, что жена в течение нескольких лет наставляла ему рога, — продолжал Майер. — Он возвращается домой рано утром и проходит в спальню, где спит его жена. Вы что, хотите, чтобы я рассказал вам, что происходит дальше?
— Да, Макс, хочу. — Страницы рукописи начали расплываться перед глазами Билла, и он почувствовал, что покрывается потом. — Понимаю, вам это кажется невероятным, но я, честное слово, не помню.
— Хорошо. — Макс закурил и глубоко затянулся. — Самый конец скоротечен, совершенно неожидан и, как история с девицей в Париже, не вытекает из предыдущего. Неизвестно, откуда и зачем на туалетном столике в спальне оказывается инкрустированный кинжал. Муж хватает его и убивает жену.
Смог ли он написать это? И мог ли сам поступить так? Он всегда считал себя писателем легкого, иронического склада, как правило, обходящим острые углы и старающимся не сгущать краски, но всегда отличавшимся логическим построением сюжета. А Макс доказал ему, подтвердив свои выводы чтением наиболее нелепых кусков из последней главы: окончание его книги не только не вытекало из всего предшествующего, но и было совершенно бессмысленным.
Да, но почему, почему он не может вспомнить, как писал все это? Он припоминает, что конец книги ему не давался, и когда Мэри заявила, что в связи с работой ей в течение всей первой половины месяца придется жить в Фелклифе, вполне естественно, что он тоже решил уехать из дома и закончить книгу где-нибудь на природе.
Сейчас это было ему ясно. Он в основном придерживался намеченного маршрута, куда миссис Кэрвер должна была пересылать ему почту; он звонил жене по телефону в Фелклиф, а один или два раза в Лондон, когда Мэри приезжала туда за чертежами и документами. Он вспомнил и маршрут, по которому ехал: Честер, Кесуик, Эплби и местечко под названием Сидэйл. Именно в Сидэйле произошло нечто, вызвавшее полную потерю памяти.
