Прядь белокурых волос упала ей на лицо, и я остановился как вкопанный, прочно уперевшись в пол ногами в дешевых парусиновых туфлях. Мое заключенное в грудную клетку сердце издало странный прыгающий звук, ударившись о своды собора.
А потом она улыбнулась. Это была обычная вымученная улыбка с плотно стиснутыми губами, но ее глаза засветились, и мое сердце не просто начало лупить по ребрам, но и плюхнулось куда-то в живот. Кожа показалась мне слишком тесной и начала гореть. Мне пришлось сделать глубокий вдох и напомнить себе, что мой истинный облик не является тем, чем кто-либо здесь мечтает полюбоваться.
— Подходите, — пригласила она меня и выключила лампу. — Я уже собиралась уходить, но еще одного посетителя обслужить могу.
— О, я… Вот здорово! Спасибо.
Да, я действительно это сказал. Ее улыбка стала еще шире, и мне пришлось заставить свои ноги сдвинуться с места. Они горели, как и все остальные части тела.
Я неуклюже подошел к кассе и начал выгружать содержимое своей корзинки. Два неописуемо ярких пляжных полотенца. Две пары оранжевых шлепок четырнадцатого размера. Белые носки (носков вообще слишком много не бывает). Два семейных пакета жареной кукурузы. Солнцезащитный крем. Двухлитровая бутылка кока-колы. Шерстяные перчатки. И три огромные банки «Коровьей мази».
А что? Когда твоя кожа все время трется о камень и цемент, она трескается и все такое. И тогда помогает только «Коровья мазь».
Касса гудела и пищала. Ее руки перекладывали мои покупки без малейших усилий. У нее были обкусанные ногти и тонкая золотая цепочка на шее. Она выглядела очень дешевой, но пахла по-настоящему. Я носом чую благородные металлы. Маленькие золотые шарики у нее в ушах тоже были настоящими. И с такого близкого расстояния даже при этом жутком освещении ее кожа была необыкновенно свежей.
Я стоял рядом, чувствуя себя бесформенной массой, полусдувшимся воздушным шаром. У меня лицо боксера, включая заостренные и изуродованные ушные раковины, хотя не то чтобы у боксеров были заостренные уши. Мой нос напоминает гриб и выглядит так, как будто его слишком часто ломали, а моя покрытая шрамами и буграми кожа ничем не отличается от кожи любой другой половозрелой горгульи. Мои глазки слишком маленькие. Кроме того, они желтые. Мои волосы, в общем-то, ничего (они густые и темные), но я, наверное, единственная кудрявая горгулья на всем континенте.
Я кажусь уродливым даже своим собратьям.
— Вы, наверное, очень любите жареную кукурузу. — Быстрый взгляд из-под длинных светло-русых ресниц. Ее руки продолжали работать, складывая мои покупки в пакет. — Вы всегда ее покупаете.
