Чистая психоделика. Завывание с намеканием. «А на что? про что? — самим сведомо». Эх, музона нема. Мне б сюда дуриста с соплистом. Чтоб один — на бандуре, а другой — на сопелке. И барабан бы так… монотонно и глухо — бум, бум. Надо искать. Хоть каких лабухов, но — надо.
Что-то я ещё не сказал… Ах, да: «мать сыра земля» и «волчья сыть — травяной мешок». Ладно, оставим на следующую загрузку. Когда в следующий раз буду аборигенов грузить. Ихней словесно-музыкальной символикой. Я же говорил: инженерия — это постоянно туда-сюда, от сущностей к символам и обратно.
Туземцы смотрели на меня, разинув рты. Потом баба несколько подозрительно взглянула на своего любовника и осторожно отодвинулась. «Бычий гейзер» сморгнул, сглотнул и попытался возразить:
— Дык… Эта… Ты чего? Я ж ничего… ну…
«Сидят мужики в чане с дерьмом. Хорошо сидят — по самые ноздри. Один не выдержал, кричать начал:
— Да сколько ж это может продолжаться?! Да когда ж это кончиться?!
А ему соседи в ответ:
— Тсс… Тихо… Дерьмо колышется».
Ты, «воздухоплавательный бычара», уже по самые ноздри попал. Теперь сиди тихо, не кукарекай.
— Вот ещё: человек мой сидит-страдает. Из первейших в доме моём людей — письмоводитель и по торговым делам главный приказчик — Николай. Тать сей Николая — ломал, на землю — сбивал, по нему — топтал. От того у Николая болезнь по всему телу приключилася. А может, защити нас господи Иисусе от напастей, и помрёт Николай от увечий полученных. Так что, берём мы этого мужика, который по честнОй вдовы подворью мало что не голым шляется да на прохожих людей кидается, да ведём к Спиридону-мятельнику. Который, по нынешним временам в городе здешнем — главный. Вот Спиридон-то и порасспросит татя: за что хотел боярича Ивана Рябину убить, почему целый день за отроком юным по всему городу гонялся, и нет ли в том каких иных смыслов да замыслов. Мести, к примеру, прежних ворогов злых славному сотнику Акиму Яновичу Рябине за прежние службы да за заботы евоные об славном князь-государе евоном, ныне Великом Князе Киевском нашем. И нет ли за сим татем каких ещё дел разбойных, доныне не открывшихся.
— Да чего он несёт?! Да нету за мной никаких дел! Вот те крест святой! Да ты что — меня не знаешь?! Ну, горяч бываю. Ну тебе ж самой это любо. На постели-то.
Вдова резко засмущалась, подскочила, начала махать на «бычару» руками.
— Ой, да что ты такое говоришь! Срам-то какой! Перед чужими людьми! Да как же можно же эдак опозорить-то…
