«Почему не продвигаетесь?» — спросил командир дивизии. Комполка стал что-то объяснять. «А вы кого-нибудь расстреляли?» Командир полка сразу все понял и после некоторой паузы произнес: «Нет». «Так расстреляйте!» — сказал комдив. Это не профсоюзное собрание. Это война.
И только что прогремел 227-й приказ. Вечером, когда стемнело, командиры батальонов и рот и политруки были вызваны на НП командира полка. Веером сползлись вокруг. Заместитель командира стал делать перекличку. После одной из фамилий не остывший еще голос взволнованно ответил: «Убит на подходе к НП! Вот документы!» Из окопа протянулась рука, и кто-то молча принял пачку документов. Совещание продолжалось. Я только что вернулся с переднего края, старшина сунул мне в руки котелок с каким-то холодным варевом, и доедал я его сидя на земле. С НП доносились возбужденные голоса. После контузии я слышал плохо, слова разбирал с трудом. Из окопа НП, пятясь, стал подниматься по ступенькам Саша Ободов. Следом, наступая на него и распаляя себя гневом, показались с пистолетами в руках комиссар полка, старший батальонный комиссар Федоренко и капитан-особоотделец, фамилия которого в моей памяти не сохранилась. (Это было еще до введения единоначалия в армии, тогда комиссар и командир полка имели равные права, подпись была у командира, а печать у комиссара.) «Товарищ комиссар, — в отчаянии, еще не веря в происходящее, повторял Саша, — товарищ комиссар! Я всегда был хорошим человеком!»
Раздались хлопки выстрелов. Заслоняясь руками, Саша отмахивался от пуль, как от мух: «Товарищ комиссар! Това…» После третьей пули, попавшей в него, Саша умолк на полуслове и рухнул на землю. Ту самую, которую так хотел защитить…
Он ВСЕГДА был хорошим человеком. Было ему всего двадцать два года.
Немцы непрерывно освещали передний край ракетами и низко расстилали над нашими головами разноцветный веер трассирующих пуль. Время от времени глухо ухали мины. Ничего не изменилось… Война продолжалась…
Кто-то крикнул: «На партсобрание!» Сползлись вокруг парторга. Долго, не глядя друг на друга, молчали. Не сразу заговорил и парторг. Буквально выкрикнул: «Товарищи коммунисты! Вы видели, что сейчас произошло! Лучше погибнуть в бою!» Так и записали в решении: «Биться до последней капли крови. Умереть в бою»… Особистами и военными трибуналами расстреляно 150 тысяч человек… Никогда не узнаем, сколько из них невинных жертв… А сколько расстреляли без суда и следствия!.. Как определить ту меру жестокости, которая была необходима, чтобы победить?.. Необходима ли?.. Всегда ли?.. Я не берусь определить меру жестокости, необходимой для Победы. Ни оправдать, ни опровергнуть…
