— Поместье ему вернули. Правда, не так давно, но один друг Дага уже несколько лет как выкупил его в аренду и держит там охранников. Змей собирался всё восстановить, он на это деньги копит.
— Вот теперь я верю, что ты его жена, — усмехнулся Кэнк, — все знаешь. Не знаешь только одного. Помнишь, вчера мы проезжали длинный подвесной мост через пропасть? Так вот, то ущелье — граница королевских земель. И сейчас мы уже находимся в чужих землях. А того моста, через который мы все сюда пришли, больше не существует.
— И кому же они принадлежат, эти камни? — деловито поинтересовалась Эста, опуская на лицо вуаль и застегивая пряжки плаща.
Говорить кузену жениха, что она отлично знает очертания не только границ родного королевства, но и всех крупных стран на этом континенте, тихоня считала излишним.
— Лет двести назад здешние места принадлежали гномам, а потом они выгодно продали весь Западный хребет Торемскому ханству. Но торемцы очень скоро поняли, что им эти горы и даром не нужны. Добывать, кроме мрамора и гранита тут нечего, но возить мрамор по горным тропам не возьмется ни один самоубийца. А железные и медные жилы очень бедны, все значительные гномы выработали сами. Ну а таких самоцветов, как в Геркойских горах, тут и вовсе нет, — шагая по коридору к лестнице, пояснял Кэнк.
Монашка согласно кивнула, все верно, то же самое говорила и сестра Армиса. Но еще она говорила, что после ухода гномов труднодоступные внутренние долинки и высокогорные луга западного хребта облюбовали беглецы изо всех ханств и королевств, да контрабандисты, доставлявшие по местным тропам ювелирам Торема самоцветы из Дройвии. А назад они везли голубые жемчуга Лорейского моря, тончайшие шелковые кружева из Гардена, и расшитые дивными узорами Торемские покрывала.
Оседланные лошади ждали их в паре сотен шагов от той пещеры, куда отряд прибыл вечером. К выходу из широкого, но низкого тоннеля идти пришлось пешком, но вот поговорить о серьезных вещах здесь не удалось. Везде сновали бандиты, подтаскивающие последние тюки и заканчивающие приготовления к отъезду, и за пять минут они вылили на Эсту значительно больше заинтересованности, чем досталось ей вчера за весь день. Многие старались пройти к девушке как можно ближе, чтоб рассмотреть ее со всей откровенностью, и их озадаченные лица яснее, чем написанное на двери трактира объявление, выдавали всеобщее потрясение.
Сегодняшняя пленница отличалась от вчерашней, как шмель от бабочки, и большинство бандитов искренне жалело, что наивная и веснушчатая селянка сегодня скрыта под непроницаемой вуалью и строгим полумужским костюмом. Но еще больше поражало ее поведение и отношение к ней госпожи и ее верного телохранителя и помощника. Хозяйка почти дружески о чем-то тихо переговаривалась с девчонкой, на которую вчера поглядывала издали с задумчивым интересом.
