Говорил он с заметным украинским акцентом, слегка заикаясь, но этот маленький дефект не только не мешал ему, но придавал его речи какое-то неуловимое очарование. Семен Андреевич с первых минут расположил к себе летчиков. У него была приятная, открытая улыбка и привычка во время беседы плавно водить рукой.
Он сразу стал расспрашивать, как нам воюется, а мы выкладывали свои огорчения: дескать, не везет нашей четверке, зря небо утюжим.
Комиссар проинформировал о положении дел на фронтах. Советские войска с боями отходят на восток, нанося врагу огромные потери в живой силе и технике. Гитлер просчитался, надеясь легко и быстро расправиться с Красной Армией.
— Так что работенка вам будет! — улыбнулся Куница. — Предстоят жестокие сражения. Но дело наше правое, победа будет за нами!
Комиссар эскадрильи просто и естественно вошел в коллектив. Сын бедного крестьянина из Черкасской области, он работал секретарем райкома комсомола, принимал активное участие в коллективизации села.
Закончил Качинское летное училище, работал там инструктором, из Качи и приехал в 69-й полк на должность комиссара эскадрильи.
На следующий день вражеская авиация совершила налет на Одессу. Было сброшено десятка два фугасных бомб на жилые дома по улицам Ленина, Дерибасовской, в Малом переулке. Никаких военных объектов там не было. Очевидно, и этот налет был предпринят с целью посеять панику, подавить волю одесситов к сопротивлению. Но люди не дрогнули. Мне как раз довелось быть в те дни в городе. Проходя через парк имени Шевченко, я увидел большую группу — в основном женщин и стариков. Сгрудившись под кроной широкого платана, они слушали агитатора. Вокруг была изрыта земля, видно, люди работали — рыли окопы и в перерыве собрались послушать сводку о положении дел на фронтах.
Повязанная по самые брови платком женщина, сидя на бруствере, читала статью о боях за Одессу, Услышав знакомую фамилию, я остановился. «Летчик Капустин… Вместе с пехотинцами, артиллеристами, моряками храбро сражаются и славные соколы, отражая воздушные атаки противника…»
Налеты на город все учащались. Бывало, что на день по несколько раз объявлялась воздушная тревога, в разных местах падал на город смертоносный груз. Но нигде не наблюдалось паники, растерянности. Заслышав отбой, жители выходили из бомбоубежищ, и улицы снова заполнялись пешеходами.
И снова — деловые, уверенные лица, шутка, смех. Спешили автомашины, громыхали по булыжной мостовой подводы, батальон морской пехоты, печатая шаг, следовал на передовую, и песня рвалась в небо, заставляя учащенно биться сердца:
