— Просто во мне избыток хорошего вкуса. Вставай.
Бинг водрузил ее на неустойчивый стул. Но она тут же опять соскользнула вниз. Бинг вздохнул. Обе подруги теперь хохотали так, будто только что услышали официально признанный самый смешной анекдот в мире.
— Оставь ее, — наконец проговорила Иви. — Когда она доходит до этой стадии, то уже не может оставаться в вертикальном положении. Ой, Саш, — ее снова душил смех, — а помнишь, как мы тогда… — она почти не могла продолжать, — … смешная шляпа… одна растяпа…
Невероятно, но Саша помнила. Последовал новый приступ душераздирающего смеха, при котором Саша лупила ногами воздух, а Иви, казалось, задыхалась в руках исключительно энергичного маньяка-убийцы. Бинг порядком уставший после двух шоу и жарких объятий с новым дублером, отправился в дом за новой бутылкой вина. Когда он вернулся, то застал двух пьяниц, сидящих в зловещей тишине. Он перешагнул через Сашу и сел на ее место. Внезапно Иви спросила его голосом маленькой девочки, который, как она знала, он ужасно не любил:
— Я буду последней стервой, если подниму плату за квартиры?
— Да, — категорично изрекла из травы Саша, — если ты поднимешь плату за квартиры, ты будешь последней стервой, — и заснула.
Бинг был дипломатичнее.
— На какое-то время оставь все как есть. Дай им к тебе привыкнуть. Волнуешься из-за денег, глупышка?
— Так, для разнообразия.
Они сидели в тишине, дружеской тишине, легкий ночной воздух, казалось, смягчал отдаленные гудки транспорта и настойчивую басовую линию Сашиного храпа. Неожиданно Бинг сказал:
— Этот дом нравится мне все больше и больше.
— Ммм… — Иви отклонилась назад и посмотрела на дом. Все окна были темными, а силуэт крыши расплывчат, отчего казалось, что она просто тает в небе.
— Он создает ощущение прочности, хотя сам едва держится. — Бинг потер лицо руками. — Ты понимаешь, что я хочу сказать? Просто сегодня был такой трудный день…
— Да, да. Я очень хорошо понимаю, что ты имеешь в виду. Он прочен. Он… как пристанище.
Подыскивая нужное слово после такого обилия выпитого, Иви даже нахмурила лоб. Хоть дом и стоит посередине мрачной старой улицы, сад, со своими беспорядочными деревьями и изгородями, хранит в себе какую-то тайну. Единственная дверь, через которую сюда можно пройти, — это дверь из ее квартиры, поэтому нечего бояться встретить прокравшегося сюда постояльца.
— Знаешь, мама против того, чтобы я жила на первом этаже. «Там будет сыро, там будет темно, воры полезут первым делом именно туда…» Но здесь же так уютно. Я сама кажусь себе маленьким пушистым зверьком, свернувшимся калачиком в маленькой норке.
