Черная «Ауди» как вкопанная замерла на месте.
Я приложила ладонь козырьком ко лбу, чтобы солнце не светило в глаза, и всмотрелась в глубь двора. На одной из скамеечек засыпанного осенней листвой двора сидел дядька в потрепанном драповом пальто – руки в карманах, ссутуленный, черные как смоль волосы взъерошены. Я даже со спины узнала Лившица. А рядом с ним… девушка в желтеньком плащике. Она что-то быстро-быстро говорила, трясла головой, словно не верила тому, что отвечал ей вор, часто прикладывала ладони к лицу – то ли плакала, то ли просто была чем-то сильно расстроена.
– Вон он, паршивец! – от души высказался Федор.
– Вижу…
Я щурилась, присматривалась, прикидывала.
– А может, я его все же…
– Нет-нет! – протестующее замахала я руками. – Спасибо. И так помогли мне. Дальше я как-нибудь сама.
Федор сокрушенно вздохнул – видно, мужика печалила мысль о том, что Митька так и уйдет от него небитым, – еще раз попрощался, потряс мне руку в дружеском рукопожатии. Одним словом, с криминальным авторитетом Федором Гротовым мы расстались лучшими друзьями!
Я выбралась на улицу, запахнула плащ. Черная «Ауди» помигала мне фарами, рванула с места – и была такова. Я огляделась по сторонам… Пустой дворик, засаженный яблонями и кустами сирени. Скорее всего, весной здесь море цветов. А осенью ледяная поземка гоняла охапки опавшей листвы от тротуара до подъезда и обратно. На детской площадке какой-то мальчуган играет с лохматой собакой – кидает ей палку, а больше – ни души…
Еще какое-то время я стояла на месте, раздумывая, как мне быть, а потом решительно зашагала вперед, черпая носками туфель листву, к скамеечке, на которой спиной ко мне сидели Митька и его дочь.
Я не собиралась подслушивать или выслеживать. Для этого я сейчас была слишком зла.
– …не могу все бросить, – все же услышала я конец фразы. Говорила Алиса – тонким срывающимся голосом.
– Но теперь все будет иначе. Я тебе обещаю!
– Как? Как может быть иначе, если… Неужели ты бросил свою работу?! Больше никаких командировок? Даже не верю… А как же все эти экспедиции на полгода… Да разве ты изменишься?
Все ясно! Хитрый вор нагло врал дочери о своем нелегком ремесле, что-то плел про какие-то экспедиции, а вот теперь явился, чтобы забрать ее и бежать из Тарасова куда подальше. Я решительно шагнула вперед.
– Алиса, я думаю, ваш отец никогда не изменится, – жестко произнесла я.
Девушка вздрогнула и обернулась. Резко вскочил со скамейки и Митька. Я стояла в нескольких шагах от них – руки в карманы, губы сжаты в тонкую линию, взгляд суровый, – я не собиралась вести с ними долгие разговоры.
