В воскресенье накануне моего отпуска у нас был спортивный праздник. Я занял первое место по прыжкам в высоту — 1 метр 70 сантиметров. Это ведь немало, не так ли? Остальные сказали, что мне, с моими длинными ногами, легко устанавливать такие рекорды. Однако им следовало бы как следует подумать, прежде чем говорить такое. Ведь надо все хорошо рассчитать и в нужный момент сделать нужное движение ногами. Ведь задеть планку очень легко — чуть коснешься, и она уже падает. Да, легкой атлетикой я всегда занимаюсь с удовольствием. Да и общегерманская спартакиада в Салеске — это тоже здорово, я принимал в ней участие несколько раз и всегда получал почетный знак, а однажды даже занял второе место, набрав 270 очков.
Этим летом должны были бы состояться Олимпийские игры. Когда им суждено возродиться снова? Возможно, в 1948 году.[117] Как же здорово было на них в 1936 году в Берлине. Я с утра до вечера сидел у радио и напряженно слушал репортажи с соревнований. И посейчас я помню фамилии спортсменов, завоевавших тогда золотые медали: Гизела Мауермайер,[118] Герхард Штёк,[119] Джесси Оуэнс[120] и так далее. Луц Лонг[121] как будто бы погиб на фронте, как и Рудольф Харбиг.[122] Мы, молодые, должны будем в свое время заменить их на спортивных аренах. Но сможем ли мы добиться их результатов? Во всяком случае, нам придется постараться, чтобы сравняться с ними.
23 июля 1944 г.
Сегодня, в конце недели (или воскресенье есть уже начало новой недели?), я должен снова вернуться к событиям, случившимся на ней. А случилось немалое:
20 июля на Гитлера было совершено покушение. Но сам он не пострадал. Ответственные за это, высшие офицеры вермахта с известными всей стране фамилиями, будут казнены, некоторые еще разыскиваются. Теперь все части вермахта будут подчинены фюреру, везде будет введено германское приветствие.[123]
В нашем блиндаже также шли долгие и жаркие споры, под конец едва не разодрались Цицевиц и Мюльхан. Отец Мюльхана крупный партийный чиновник в Драмбурге, и он постоянно и много говорит о «новом рейхе» и о «провидении», которое хранит Гитлера.
Цице постоянно осаживает этого горлопана, но неизменно с шуточками и юмором. Превосходно! Фриц тоже не всезнайка, но против Мюльхана настоящий интеллигент.
Наконец он посерьезнел, и тем самым спор стал более острым, а ситуация — более опасной. Фриц сказал что-то о традициях прусского офицерства и выполнении солдатского долга, которых не мог в принципе знать австрийский ефрейтор.
