– Клянусь, – усмехнулся Артур. – Может, над тобой пошутил кто?
– Есть вещи, которыми не шутят, – резко сказала я и направилась к выходу.
– Ты куда?
– Пойду посмотрю багажник.
Выйдя на улицу прямо в домашней одежде и тапочках, я щелкнула сигнализацией и открыла багажник «Ауди». От увиденного у меня выступил на лбу пот и, по всей вероятности, поднялось артериальное давление. В багажнике ничего не было. Вернее, почти ничего – только аккуратно сложенный цветастый плед. Достав из багажника плед, я развернулась на сто восемьдесят градусов и все на таких же ватных ногах вернулась домой. Расстелив плед прямо перед Артуром, я усмехнулась и ткнула пальцем в довольно приличное кровавое пятно.
– Вот, видишь!
– Вижу, – совершенно спокойно ответил Артур и налил себе чаю.
– И что ты видишь?
– Пятно. – При этом Артур взял кусок торта и сунул его себе в рот. Именно это и вывело меня окончательно из состояния равновесия.
– Послушай, ты что, сюда есть пришел, что ли?!
– Мы же вроде как чай пить собирались… Садись. Я тебе тоже заварил.
– Да какой, к черту, чай! Ты из голодного края, что ли?! Мечешь в рот торт, как будто тебя три года не кормили. Я смотрю, тебе аппетит вообще ничем не испортишь. А между прочим, это пятно – не что иное, как кровь моей подруги!
– И что?
– Да ничего! У меня подругу убили, а ты тут сидишь и торт лопаешь как не знаю кто. Труп действительно был в багажнике. Его кто-то стащил. Случайно не ты?
От неожиданности Артур почти подавился тортом и стал надрывно кашлять. Глаза его налились кровью, а лицо приняло какой-то синюшный оттенок. Поняв, что дело может кончиться плохо, я молниеносно к нему подбежала и стала усиленно стучать его по спине.
– Ты что, подавился? Наверное, слишком большой кусок в рот засунул. Аккуратнее надо. Боишься, что я тоже себе кусок возьму? Да я отродясь торты не ела. Я их вообще терпеть не могу. Даже ненавижу! Кстати, к твоему сведению, мне никогда не нравились мужчины, которые являются на свидание с подарком и, как только появляется возможность, побыстрее его съедают.
Артур попробовал наладить дыхание.
– Я же торт ем, а не цветы, – с огромным трудом произнес он.
– А при чем тут цветы?
– При том, что ты говоришь о подарках. Что тебе не нравятся мужики, которые приносят подарки и их едят. Вот я тебе и говорю: что смотря какие подарки приносят. Цветы предназначены для того, чтобы стоять в воде. А торт предназначен для того, чтобы его есть.
– Знаешь, мне один ухажер на всю жизнь в память врезался. Он прекрасно знал, что я просто ненавижу торты, и всегда приходил ко мне на свидание с тортом. Придет, сложит руки на коленках и говорит: «Давай чаю попьем». И при этом обязательно весь тортик за вечер уговаривал. А ведь я его по-человечески просила торты не носить, потому что не люблю я их, можно даже сказать, ненавижу. Так нет же: каждый раз он приволакивался с тортом, словно испытывал мое терпение. Я вот подумала, может, ему просто нравилось есть в моем обществе? Может, он от этого определенный кайф испытывал?
