Сам Эдвард обживается в России. Если верить американской печати, днём он отсиживается в секретном убежище (все контакты и адреса, естественно, скрыты), учит язык и читает — и якобы только что закончил «Преступление и наказание». У него есть выход в Сеть, и в общем его информационную свободу никто не ограничивает. Но вот на улицу он выходит в основном по ночам и всегда под охраной — друзей и ФСБ, которые, натурально, опасаются провокаций со стороны Соединённых Штатов. Тем не менее в печать периодически попадают случайные фотографии, за которые авторам платят безумные деньги: вот Сноуден с продуктовой тележкой на выходе из торгового центра, вот он — в совершенно гениальной кепке! — на катере во время прогулки по Москве-реке. А с ноября даже работает на «один из крупнейших российских веб-сайтов» технарём-айтишником.
Кто приютил беглого американца в своей корпоративной обители, неизвестно. «Яндекс» и Mail.Ru Group от него отреклись, и даже основатель «ВКонтакте» дал отрицательный ответ на вопрос, не у него ли работает Эдвард. Впрочем, ничего удивительного: «ВК» хоть и считалась самым вероятным местом трудоустройства, самим Сноуденом наверняка всерьёз даже не рассматривалась. Человеку, за которым гоняется полпланеты и который лелеет надежду вернуться на родину или хотя бы в цивилизованную Европу, ни к чему добавлять к списку своих прегрешений ещё и работу на интернет-компанию, включённую в число крупнейших мировых нарушителей копирайта.
А вернуться он надеется. На днях в Москве Эдвард встретился с Гансом-Кристианом Стрёбелем — убелённым сединами германским политиком, которому передал пару открытых писем, в том числе с предложением о сотрудничестве, и ясно дал понять, что не прочь переселиться в Германию при условии предоставления последней гарантий судебной неприкосновенности за совершённое в Штатах. Ведь в России у Эдварда только временный, действующий до следующего июня паспорт, который, кроме того, будет немедленно аннулирован в случае его выезда за рубеж. Если же германские парламентарии пожелают услышать его свидетельские показания, выехать Сноудену придётся.
Одно из писем («Манифест мира») опубликовано газетой Der Spiegel, другое обнародовано лично Стрёбелем. Адресаты в обоих случаях отсутствуют, но в первом этого и не требуется («Манифест» — фактически интернациональное воззвание к гражданам, призыв к борьбе против Системы, попирающей их права и свободы), а во втором легко угадать власти Германии. Обобщая, смысл обеих посланий и частного разговора со Стрёбелем можно свести к следующему: Сноуден по-прежнему считает, что предание огласке фактов нарушения спецслужбами гражданских прав не может считаться преступлением или по крайней мере не должно трактоваться как преступление уголовное, и готов предстать перед бундестагом лично, если ему пообещают иммунитет от судебного преследования.
