— Двадцать пятого сентября тысяча девятьсот сорок первого года, — без запинки ответила командир Юлька.
— А ушли… — Марк Иванович задумался, вспоминая, но его опередил Орел. Он был более точен в выражениях:
— А вышибли мы их отсюда, уважаемый Марк Иванович, тринадцатого февраля тысяча девятьсот сорок второго года.
— Вот именно «вышибли», — повторил Марк Иванович. — Тринадцатого февраля. Следовательно, эту фотографию я получил, когда в Наташине стояли немцы.
— Значит, вы знали, что Испанец, то есть Андрей… — командир Юлька ухватилась за последние слова Марка Ивановича как за соломинку. Но Марк Иванович разочаровал ее.
— Ничего я не знал, — глухо сказал он, — ничего. Даже не подозревал. Слухам поверил. Немцы слух пустили, будто, кто желает, может через Красный Крест куда хочешь писать. И ответы получать. А тут фотография эта. В конверте. С советской маркой. Я и поверил… — Командир Юлька смущенно потупилась: учитель, а в такую глупость поверил. Разве фашистам можно верить? Ни в чем и никогда. — Да, — продолжал Марк Иванович, — поверил, а теперь вот открылось, сам он это…
— Испанец, — наводяще подсказала Юлька.
— Вот именно, Испанец, — подхватил Марк Иванович. — Испанец — прозвище это оттого, что пионер Андрей Князев хотел в Испанию убежать, а его учитель Марк Иванович способствовал ему в этом.
Надо ли говорить, с каким восторгом посмотрела командир Юлька на Марка Ивановича. Учитель, помогающий ученику бежать в Испанию! Ей бы такого! Правда, услышав продолжение, Юлька несколько разочаровалась в Марке Ивановиче. Он, оказывается, если и помогал Андрею, то делал это, увы, «бессознательно». Андрей пришел и сказал, у них игра: «Рейс бронепоезда «Юный коммунар» в Испанию», и попросил разработать маршрут. Ну, Марк Иванович — старый и верный друг отряда, разве мог отказать? За честь счел. И разработал: «Наташин — Брянск — Москва — Минск — Варшава — Берлин — Париж — Мадрид». Он же его, бронепоезд этот «Наташин — Мадрид», и «боеприпасами» снабдил. Тоже сам того не подозревая. Андрей сказал — для фейерверка и получил два ракетных заряда. Один для проводов «Юного коммунара», второй — для встречи после возвращения с победой над фашистами.
Увы, проводы были тихими. «Бронепоезд» даже сигнала не подал, прощаясь с родным Наташином. Зато возвращение наделало немало шума. «Бронепоезд», которому так и не удалось достичь земли басков, был задержан в Брянске, «обезоружен» и в сопровождении двух милиционеров отправлен обратно в Наташин, где в образе пионера Андрея Князева и предстал перед членами педагогического совета, а затем перед лицом своих товарищей по отряду. Там и тут Андрею не поздоровилось. Но если учителя, объявив ему выговор, были единодушны в своем решении, то товарищи по отряду скорей двоедушны, так как одной рукой голосовали за строгое порицание пионеру Князеву, а другой… другой пожимали руку тому же Князеву в знак уважения. С тех пор — со дня возвращения в Наташин после побега в Испанию — к Андрею Князеву, с легкой руки учителя, и прилипло на все школьные годы прозвище Испанец.
