Но мы не смотрим на Марка Ивановича — да извинит он нас! — мы смотрим на фотографию, которую держит агроном, и видим на ней юношу, очень похожего на самого агронома. Может, он и есть?
Юлька, конечно, тут же высказалась:
— Опять вы. Молодей, чем в книжке.
— Нет, — сказал приезжий, — это не я, это мой брат Андрей.
Командир Юлька — не сказать взяла — чуть не выхватила у него фотографию.
— Испанец, смотрите, Испанец! — закричала она, приглашая всех разделить ее восторг.
Марк Иванович, и без того изумленный встречей, услышав «Испанец», изумился еще больше:
— Испанец… Но откуда?.. Столько лет прошло… Молодой человек, откуда вам известно, что моего бывшего ученика звали Испанцем?
Командир Юлька не сразу поняла, что, говоря это, Марк Иванович имеет в виду ее. «Молодой человек…» Разве так обращаются к лицам женского пола? Но бывший учитель смотрел на нее, и до Юльки наконец дошло, что «молодой человек» это не кто иной, как она, и никому иному, как ей, предстоит отвечать на сердитый вопрос Марка Ивановича. На всякий случай Юлька вопросительно посмотрела на нас: может быть, лучше мне или Орлу? Но я кивнул — «давай», и она начала…
Слушая Юльку, Марк Иванович вел себя странно. Как ученик, которому учитель напоминает забытый урок: то и дело порывался вставить словечко, а если удавалось, то вставлял: «Да, да, у дуба…», «Да, да, семеро…», «Да, да, облили бензином и сожгли…», «Да, да, бабка Алена их и похоронила…»
В конце концов командир Юлька прервала рассказ и с изумлением воззрилась на Марка Ивановича. Потом посмотрела на Орла, перевела взгляд на меня и разочарованно сказала:
— А он уже все знает.
— Не все, — сказал Орел, — только то, что знали все. Знали и забыли. Но самого главного Марк Иванович не знает. Что одного из семи неизвестных звали Испанцем и что мы хотим знать, почему его так звали.
— Звали Испанцем, — машинально повторил Марк Иванович и поник головой. — Да, да, Испанцем. Я расскажу, почему его так звали. Но сейчас… сейчас прошу вас… всех… и тебя тоже, — обратился он к приезжему агроному, — посмотрите все на меня и скажите, кого вы перед собой видите? Почетного пенсионера? Заслуженного учителя республики? Дудки. Не заслуженного учителя республики, а самого заслуженного простофилю в республике видите вы перед собой…
Потрясенные монологом, мы молча ожидали объяснений. И они последовали. Марк Иванович взял фотографию Испанца и вслух прочитал то, что было написано на обороте:
— «Двадцать первого января тысяча девятьсот сорок второго года…» — Сделал паузу и, посмотрев почему-то на Юльку, спросил: — А теперь скажите, молодой человек, когда фашисты заняли Наташин?
