— Не она, извините, — положил трубку на витрину и ушел смущенный.
Командир Юлька и директор тревожно переглянулись. Неужели незнакомец искал то, что они уже нашли и в директорский сейф спрятали — бумажку с прозвищами? Тогда кто он?
Узнать это не составляло труда. Разведчик, посланный по следам незнакомца, вскоре вернулся и сообщил с солдатской лаконичностью:
— Агроном… Брянский… В Стародуб — за опытом… Гостиница «Десна». Номер пять…
Командир Юлька тут же отправила разведчика обратно, наказав не спускать с приезжего глаз, а сама помчалась на НП, к телефону, сообразив, что о случившемся надо немедленно сообщить командующему Орлу и мне, посреднику.
Приезжий, наверное, читал, когда мы постучались. Крикнул: «Войдите!» — и, лежа на диване, под настольной лампой, смотрел на нас, входящих, не выпуская из рук книги. Не узнав никого, вскочил, зеленый от абажура, включил верхний свет и удивился:
— Вы ко мне?
— Да, — сказал Орел, берясь за стул. — Разрешите?
— Пожалуйста, — засуетился приезжий, уступая диван мне и командиру Юльке. Уселся на второй стул и сказал: — Слушаю.
Орел вынул из кармана трубку:
— Вас, кажется, интересовала эта вещь?
Приезжий, смутившись, покраснел.
— Не именно эта… — начал он, но Орел не дал ему договорить.
— Эта, — сказал он. — Именно эта. Но то, что вы искали, мы уже нашли.
Приезжий вскочил и врос головой в потолок. Губы у него дрогнули.
— Нашли? — удивленно воскликнул он. — Где же она?
Орел, полагая, что приезжий имеет в виду бумажку с прозвищами, ответил уклончиво:
— Это военная тайна.
— Клятва брата военная тайна? — крикнул приезжий. — Семейная — куда ни шло, но военная?.. — Он пожал плечами.
— Дайте мне!
Мы все, как по команде, посмотрели на Юльку. Такой взволнованной я еще никогда не видел командира «цапель».
— Ну что ж, выступай, — пошутил Орел.
— Я не выступать, — заторопилась Юлька, не поняв шутки. — Я спросить. У них вот, — кивнула она на приезжего…
Тот кивком разрешил: пожалуйста. И Юлька спросила:
— Ваш брат Май?
Незнакомец окаменев смотрел на Юльку. Я позавидовал Юлькиному уму, догадавшись, в чем дело.
Юльке пришла в голову простая мысль: партизанские клички семерых могли быть их школьными прозвищами. Орел в Юлькин диалог с приезжим не вмешивался.
А Юлька между тем сыпала:
— Коваль? Матрос? Соловей?
Приезжий нахмурился, дав нам понять, что если все происходящее шутка, то довольно глупая и затянувшаяся.
— Я не понимаю… — начал он, но тут Юлька выпалила последним:
