«Журавли» и «цапли» | страница 50

Командир Спартак ощетинился, как еж. Сейчас фыркнет…

— Вернуть, — опережая Спартака, сказал я. — Видишь, тетрадь — тайна Черняги. Может, он один из «судей Мазая». Только не хочет признаваться. Из скромности… — Командир Спартак и Тарас переглянулись: в скромность Тарасова деда им не очень верилось. — Чужая тайна, — продолжал я, — все равно что чужой дом. Залезешь — вором сочтут. А разве мы хотим, чтобы в нас, как в воров, пальцами тыкали?

— Что же делать? — спросил командир Спартак. — Пойти к Черняге и…

— Ни в коем случае, — предостерег я. — Просто вернуть, а перед тем… В общем, это военная тайна, и если вы клянетесь…

— Клянемся! — Спартак поднял руку.

Тарас вытянул свою.

— Ну, если клянетесь, тогда слушайте. Перед тем как вернуть тетрадь, мы ее сфотографируем, ясно?

— Нет, — сказал Спартак, — не ясно.

— Что неясно? — удивился я.

— Что с фотографиями будем делать? — сказал Спартак.

— Ничего, если окажется, что это Черняги тетрадь.

— А если не окажется?

— Тогда Черняге придется рассказать, как она к нему попала.

Я снял с гвоздика ФЭД и прицелился снимать. Вдруг какое-то смутное воспоминание задержало мой палец на кнопке затвора. Почерк, которым была заполнена черная тетрадь, показался мне знакомым. Где-то когда-то я его уже видел. Но где и когда? Мама… Мама, читающая письмо и плачущая над ним… Ну да, письмо… Почерк письма и почерк черной тетради был один и тот же — косой, но не с наклоном вправо, каким все пишут, а с наклоном влево. Поэтому он мне и запомнился. Но чей это почерк? Память молчала. «Без мамы не обойтись», — подумал я, щелкая затвором.

— Смотрите! — крикнул вдруг Спартак. — Черняга…

— На речку пошел, — нахмурился Тарас, — меня ищет.

— Ну что ж, воспользуемся случаем, вернем тетрадь и ни гу-гу. — Я пристально посмотрел на Тараса.

— Понимаю, — буркнул Тарас и, сунув тетрадь за пазуху, полез в люк.

Спартак посмотрел на часы и тоже заторопился. Он, оказывается, еще не завтракал. Но ему так и не удалось уйти.

— Я, кажется, напал на след Мазая, — сказал я и задумчиво посмотрел на Спартака.

Спартак тут же забыл о завтраке.

— Напал? Кто же он? — глаза у него горели.

— Еще не знаю, — сказал я.

— А говоришь, напал, — хмыкнул Спартак.

— Напал на след, по которому мы будем искать Мазая, — уточнил я.

Спартак загорался с первой спички.

— А как? — тут же насел он на меня. — Как мы его будем искать?

— По телеграфу, — сказал я, не подозревая, что мой ответ будет воспринят как шутка.

— A-а, тире, тире, точка, — насмешливо сказал Спартак. — «Всем, всем, всем… Ищем…» Да, а кого мы ищем? Приметы есть?