И вот теперь четырехмесячный Мишка из орущего, беспокойного и хилого создания превратился в толстощекого, румяного и спокойного малыша. Ветка приподнялась на кровати и увидела, что он не спит, а тихонько гулит, будто с кем-то разговаривает.
Это еще что такое? Вета вскочила с постели, но, разглядев в чем дело, расхохоталась. Картина маслом: Барб-негодник забрался в детскую кроватку и пристроился не где-то сбоку припека, а улегся на грудь Мишки и принялся вылизывать ему лицо и руки. Надо сказать, младенец вовсе не выказывал недовольства столь нежной няней.
— Это что за сюрприз? Быстренько отсюда… Давай, давай, дорогой!
Ветка выставила Барба из комнаты и закрыла дверь в спальню, тот обиделся: хотел как лучше, чтобы мама подольше поспала! Ну и пожалуйста, нянчитесь сами, я могу спокойно поспать в саду. И Барб (еще тот артист), словно побитый, опустив голову, скорбно удалился из дому.
— Мишенька, маленький мой, разбудил тебя Барб…
Ветка взяла на руки сына и прижала к себе. По расписанию уже давно было пора кормить.
— Голодненький мальчик, давай кушать…
Это было самое обычное счастливое утро. Последнее их счастливое утро. Только Ветка этого пока не знала.
Беспокойно гудели клаксоны, завывали полицейские сирены, дождь стучал по автомобилю, заволакивая пеленой лобовое стекло, так что никакие дворники не могли разогнать водяные потоки.
— Конец света, что ли?
Юрий включил радио. «В Нью-Йорке семь часов. Доброе утро! Да-да, несмотря на непогоду, мы желаем вам самого доброго и хорошего утра. Температура +50 градусов по Фаренгейту (+13 по Цельсию). Гидрометеоцентр объявляет штормовое предупреждение. Возможен сильный ветер и дождь. Уже сейчас, несмотря на ранний час, на дорогах Нью-Йорка плотные заторы и пробки. Просьба по возможности избегать поездок на автомобиле без серьезной надобности.
А сейчас послушайте легкую музыку…»
Юрий поморщился и выключил приемник.
— Вот уж действительно, доброе утро! Хоть бы не опоздать на самолет!
На рейс он действительно поспел чудом, пришлось бежать, перепрыгивая через ступеньки эскалатора, благо с собой у него был лишь кейс и огромный плюшевый мишка. Юрий ворвался в салон самолета, и командир отдал приказ убрать трап.
— Ой, какой у нас пассажир! — завидев необычного размера игрушку, засюсюкали стюардессы.
— Да вот, спешу на крестины, — оправдывался слегка смущенный вниманием Юрий. — Вроде как — крестный отец!
Устроившись в первом ряду «бизнес-класса», у окна, он хотел было задремать, но симпатичная стюардесса не оставляла его без внимания:
