Больше он не произнес ничего, но она поняла недосказанное. Не стать примером — значит уйти отсюда. Она подняла голову, всмотрелась в его глаза, отражающие бьющийся в воде звездный свет.
— Как может фермер разбираться в таких вещах?
— Вы видели мою работу, — ответил он, положив руку ей на плечо. — Большая часть вещей, с которыми я имею дело — воняют.
Она рассмеялась, хотя весело ей не было; она смеялась впервые тех пор, как оказалась на ферме. Когда Ори шагнула прочь от реки в темноту, то ноги ее утонули в мягкой земле. Девушка упала бы, но Джелф успел поймать ее. А Ори позволила ему это.
* * *
Миновала полночь. Джелф стоял в дверях хижины и смотрел на Ори, спящую на соломенной подстилке. Нельзя было оставлять ее здесь надолго, думал он. И, разумеется, нельзя было заходить настолько далеко, насколько он позволил себе зайти за последние девять дней. Но, раз так, нельзя было с самого начала поощрять ее визиты.
Он вышел на улицу, натянув рваную робу. Жара, стоявшая уже много дней, сегодня внезапно сменилась не по сезону сильным похолоданием. Впрочем, почти осенняя прохлада вполне соответствовала его настроению. Ори даже представить себе не может то, угрозой чему стало ее присутствие. На карту поставлено гораздо больше, чем судьба одной ситхской семьи.
И все же он принял ее. Ведь та Ори, что пришла к нему тем вечером, оказалась совсем другой. И он не смог ей противостоять. Она выглядела такой гордой во время своих первых визитов, она была полна нездоровой веры в абсолютное превосходство своего народа. И это определяло и ее статус, и ее саму. Потеряв первое, она потеряла и второе. Он увидел человека сломленного: не уверенного ни в чем, растерянного. В ней был не только гнев. Она потеряла саму себя, и ей было больно и тоскливо. Пусть все, чем она себя считала ранее было лишь глупой иллюзией, но больше ведь у нее ничего не было. В последнее время тоска побеждала злость, и Ори бесцельно бродила вокруг хижины или в саду, погруженная в печаль.
Смирение ситха. Он стал свидетелем чего-то поистине удивительного, почти невозможного. Ее броня плавилась, примеси выкипали. Возможно ли, что не каждый ситх на Кеше жаден с рождения? Ее гнев из-за лишения поместья и состояния оказался обычным. Он будет злиться, и злился, не меньше нее в подобной ситуации. Это была совсем не та бешеная ярость, что разрушала цивилизации из спортивного интереса. Это было не по-ситхски.
То, что, потеряв все, Ори стала только привлекательней для него, казалось Джелфу неправильным. После той ночи на берегу реки, вся сдержанность, которую он так долго совершенствовал, изменила ему. Он был так нужен Ори. И так много времени прошло с тех пор, как у него кто-то был. В диких дебрях, да и не только там, спрос на таких, как он, невелик. Но опасность всегда была рядом, отравляя нечаянное счастье.
