Игра в классики на незнакомых планетах | страница 6
Уже забывалось все, что было до «Гринберга», память становилась белой и гладкой, как стены ее личного отсека. Не помнилось уже, сколько жизней она провела на корабле, в экипаже, собранном из недоучившихся школяров, неудавшихся ученых и жаждущих драки бойцов. Язык – это власть, говорили ей когда-то. Шивон была одним из первых волонтеров. Она села на корабль с четырнадцатью килограммами багажа.
А вышло из этого: программы для традукторов, глупые стажеры – и мало кто с ними разговаривает…
Перед высадкой на Зоэ начальник службы безопасности проводила инструктаж. У Шивон этот инструктаж был настолько же не первым, насколько не последним, и она только с любопытством смотрела на возбуждение, с которым Марша выкладывала обычные скучные правила. До этого она долго расспрашивала их с Лораном – неужели в самом деле можно будет наладить контакт без традуктора, просто выучив язык?
Неужели на этой планете можно будет жить?
Да, отвечала она Марше, накачанной тридцатилетней деве, которая и на земных-то наречиях изъяснялась с трудом. В ногах уже поселилась дрожь, как в детстве накануне поездки в Дублин. В голове застучала старинная песня:
Пионер Грант казался очень усталым. Он был на «Джей Эф Кей», корабле, открывшем Зоэ, и остался на планете для «поддержания дальнейших контактов». На жаргоне он назывался «зимовщиком» – слово пришло от русских, да так и осталось. «Гринберг» обязали забрать его и отправить на Землю при первой же стыковке.
Зимовщик оказался хмурым, на людей смотрел уже непривычно, как Робинзон.
– Они готовы встретиться с вами, – сказал он в общем зале, – но нужно соблюдать осторожность.
Ночью они сидели в комнате отдыха. У Гранта было слегка ошалевшее лицо. Гранта звали Джон. Он вцепился одной рукой в поданную Лораном сигару, другой – в стакан «Телламор Дью», а взглядом – в расстегнутую пуговицу на рубашке Шивон.
– Люди, – говорил он, – настоящие люди.
Шивон не терпелось остаться с ним наедине. Когда все ушли, она вытащила укутанные в пластик снимки с тех белых листков.
– Мне необходимо это знать, – сказала Шивон. – Я не могу понять, что тут не так. Как они разговаривают?
– Они не разговаривают, – ответил Грант.
– Они враждебны?
Зимовщик усмехнулся:
– Нет. Не враждебны. Они – ллассан.
Хорошие. Добрые. Мирные. Такое понятие есть в языке любой планеты, найти его – и можно надеяться на сносный прием.
– Это их письменность? – спросила Шивон, подсовывая листки Гранту прямо под нос.