Другой Юрий, которому имя дали при рождении родители-земляне, потихоньку связался с несколькими приятелями из Ведомства и везде получил твердое «нет». Да и все равно, сокрушался потом русский, если Старший брат не дает добро, то ничего не выйдет.
А потом Старший брат поймал ее в коридоре и затащил к себе в кабинет.
– Ради Гагарина, Ни Леоч! – Корда надвинулся за нее, схватил за запястье, сдавил. Шивон машинально отпрянула, впечаталась спиной в стену. – Чего вы добиваетесь? Что вы мне делаете с людьми? Вам горя мало, вы прилетели-улетели, а им – им жить потом с этим!
Он наклонился ближе, дышал со свистом. От него шла волна густой, темной ярости, и Шивон стало страшно.
– Прекратите растравлять мне экипаж. Вы… не понимаете, что делаете. Знаете, чего они навидались в жизни? Вы летаете себе по Галактике и думаете, что все здесь так мирно и гладко! И летали бы себе дальше, и не разрушали бы иллюзию. Нам столько раз приходилось уходить с планеты, потому что там… там помогать уже было некому! И каждый помнит о тех, кого не смог спасти. Каждый!
«Господи, – подумала Шивон, – он же сейчас задохнется».
Старший брат отстранился, нащупал трубку, присосался к кислороду.
– А потом такие вот, вроде вас… Мы не имеем права их брать. Если возьмем, нас просто расстреляют по пути.
Шивон пришлось отвернуться, закусить губу, поднять глаза к белому потолку гостиной. Сколько с ней такого не было? С того дня на Гу, когда она стояла с «Лучом» в руке и тупо смотрела на погибших?
Все мирно и гладко. В Галактике.
– Ну да, – сказала Шивон. – Лучше пить и забывать?
* * *
И конечно, Старший брат был прав. Сельвенцы могли оказаться кем угодно: шпионами, захватчиками, заразой. Потенциальной катастрофой для вселенной. И принимать их в Галактике некому. Не ссадишь же их на первом попавшемся астероиде. Да и что они будут делать – без своей планеты, обреченные на синтетическую пищу, синтетические условия, синтетическую жизнь в гетто? И как она может решать – что здесь решать?
Корде хорошо – у него нет права. Нет выбора.
Но – есть же, в конце концов, приюты ордена Гагарина – огромные дрейфующие лагеря беженцев, которые берут всех без разбору.
Есть лаборатории МЛЦ, где всегда можно что-то придумать для носителей редкого языка.
И корабль Старшего брата – не единственный на этой планете.
«Ладно, – подумала Шивон. – Ладно».
* * *
– Лоран?
– Господь всемогущий, ты все еще там?
– Лоло, ты можешь кое-что для меня сделать?
– Слушай, я связывался с МЛЦ, но они говорят, что не могут никого за тобой отправить; единственное, что можно попробовать…
