Диана замолчала, сосредоточившись на пиве и не глядя в глаза Владимиру, молча тянула потихоньку янтарную жидкость, ожидая реакции на свои слова.
А он тоже не торопился с ответом — вроде бы ничего нового не услышал, но давно хотел обдумать и порешать эти вопросы — все руки не доходили. А тут услышать такое от малолетки — пусть и любимой…
Владимир осознал явно, что развернуться пошире в наркобизнесе ему не дадут — действительно не тот уровень, слаб еще он и беден для такого дела. Хотя думал как раз об этом и все вынашивал мечту — как это сделать. А вот другие вопросы его явно заинтересовали, вопросы, решенье которых он откладывал на потом. Хотелось сорвать куш побольше и пожирнее, а Диана расставила все точки над «и».
— Да-а, — протянул Владимир и покряхтел даже. — Бьешь не в бровь, а в глаз.
— А что? Могу взять на себя организацию второго варианта, саунами сам займешься, — перебила его Диана. — Тем более, что обычно над шлюхами мамочки стоят. Вот и стану мамочкой. Ты не против?
Владимир хмыкнул неопределенно и налег на пиво. Резко и необычно в его бизнес входила пусть и не чужая женщина. Он уже понял, что связан с ней не только в постели. Хорошо это или плохо? И что будет дальше?
Не такой представлял он себе любимую женщину, жену. В театре, на людях, на кухне, в постели, но не в бизнесе. Несколько растерявшись, он закурил. Диана закурила тоже. «Вот ведь, что получается — даже с ответом не торопит», — подумал Владимир. Необычность и неопределенность пугали, настораживали и заставляли задуматься.
А Диана внешне вела себя совсем по обыденному, но внутри беспокоилась больше Владимира — правильно ли она все рассчитала, получится ли у нее задуманное. Теплота души к Владимиру остывала, пустота заполнялась вожделением мести и власти. Желание секса осталось. Но она знала, что месть — это блюдо, которое подают холодным, но и с этим соглашалась наполовину. Месть должна стать не только холодной, но и богатой. Только так считала эта маленькая, пока бедная и когда-то растоптанная женщина.
* * *
Владимир проснулся, открыл глаза и приподнялся на локте. Диана спала по детски, еле слышно посапывая своим остреньким и прямым носиком. Он всматривался в ее лицо, стараясь разгадать мысли, таившиеся за этим прекрасным личиком.
«Что это? — Рассуждал он. — Таинство природы или необычный ум, скрывающийся за детской непосредственностью? Хитрость и лукавство, коварство и любовь»? Уже неделю он просыпался первым, вглядывался в ее лицо и думал, думал, думал…
