Это «воспитание» происходит не сразу, как и все в валлийской эпопее Уэйна. Оно начинается тогда, когда столичный интеллигент внезапно ощущает отвращение к комфортабельной гостинице, в которой он остановился. «…Этот отель с его мещанским комфортом… был до ужаса тривиален. А вот Гэрет и его автобус — здесь была настоящая жизнь, здесь таилась трагедия».
Роджер томится одиночеством или, точнее, отсутствием связи О окружающими людьми, их борьбой, их заботами. Впервые он мучительно ощущает это одиночество, проходя однажды мимо часовни, где собираются прихожане: «Роджеру захотелось присоединиться (подчеркнуто мною. — В. И.) к ним — просто для того, чтобы постоять на людях и вместе с ними принять участие в чем-то таком, что хотя бы на время поднимет их и его вместе с ними над острыми зазубринами личных забот». Но подобное «соучастие» его, понятно, но устраивает. Он продолжает искать и наконец находит то, к чему всю жизнь тянулся — «большее небо» (которое искал, но не мог найти Джири, герой «Меньшего неба»), настоящую жизнь.
Щемящая тоска, неудовлетворенность и одиночество отступают. Постепенно рождаются новые чувства и настроения — счастье признания людьми труда и осознанной цели в жизни.
Товарищество, не испытанное никогда прежде, ощущается Роджером острее, чем любовь Дженни. Недаром оно и рисуется в значительно более теплых красках, и художественно сильней и убедительней.
Высшая стадия «воспитания» Роджера — ощущение им боевого духа, радости борьбы за правое дело — «лучшего, что есть в жизни».
Впервые в творческой биографии Уэйна в романе «Зима в горах» появляется попытка нащупать какую-то — пусть еще смутную — положительную программу. Споря с Марио о самоуправлении, Роджер говорит: «Мне угодно, чтобы все люди были равны, свободны и доброжелательны». Самоуправление для него «искусственная проблема». Реальны же — «жестокость, алчность, тирания, власть богатых, которые могут припереть бедняка к стене…»
Писатель разделяет гнев и убеждения нарисованного им английского интеллигента. Этот роман лишен грусти, столь острой в его предыдущей книге «Меньшее небо». Может быть, потому, что сам Уэйн нашел выход к большему небу, оставшемуся для героя того романа заказанным. И прежде всего на путях преодоления одиночества.
Как бы дальше ни пошло развитие Уэйна (сложна обстановка, в которой он живет и пишет), «Зима в горах» заслуживает внимания и вызывает живой интерес и как значительное произведение современной английской прозы, и как человеческий документ, помогающий лучше понять ее автора.
