Паскаль запрыгал с камня на камень вниз к причалу, пробежал по узкой тропинке вдоль берега и остановился лишь тогда, когда понял, что Оренцио привез не туристов. Одного, здоровенного громилу, он никогда не видел. Вторым был Гвальфредо, владелец отелей на этом побережье и редкий гад. Оренцио пришвартовался, и пассажиры сошли на пирс.
Гвальфредо был лыс, щекаст, зубаст и усат. А здоровяка, кажется, просто вытесали из гранита. Оренцио остался на палубе, в глаза Паскалю он почему-то не смотрел.
Гвальфредо всплеснул руками и воскликнул:
– Выходит, правду говорят, что сын Карло Турси вырос, возмужал и вернулся в Мокрощелку!
Юноша мрачно кивнул:
– Добрый день, синьор Гвальфредо.
Раньше этот мерзавец в Порто-Верньону не приезжал, но Паскаль хорошо знал его биографию. Мать Гвальфредо спуталась с богатеньким банкиром из Милана, и, чтобы ее сынок с явными криминальными наклонностями не болтал лишнего, банкир купил ему долю в сети отелей в Портовенере, Чиавари и Монтероса-аль-Маре.
Гвальфредо осклабился:
– Так у тебя что, американка в бывшем борделе живет?
Паскаль кивнул:
– Да, у нас иногда останавливаются американские туристы.
Гвальфредо нахмурился. Огромные усы, казалось, пригибали его голову на бычьей шее к земле. Он оглянулся на Оренцио, но тот притворился, будто копается в моторе.
– Я уже сказал Оренцио: тут явная ошибка. Женщина наверняка ехала ко мне в Портовенере. А он утверждает, будто ей было надо именно… сюда.
– Да, – ответил Паскаль, – ей нравится, что у нас тихо.
Гвальфредо угрожающе шагнул вперед:
– Это тебе не крестьянин из Швейцарии! Американцам нужен комфорт, а уж тем более звездам кино. Ты его обеспечить не можешь. Я в этом бизнесе давно. И очень расстроюсь, если ты опозоришь наш курорт.
– Мы заботимся о ней.
– Значит, ты не будешь возражать, если я с ней поговорю и задам ей пару вопросов?
– К ней нельзя, – поспешно ответил Паскаль. – Она спит.
Гвальфредо оглянулся на Оренцио и снова, угрожающе, на Паскаля:
– А может, ты меня к ней не пускаешь, потому что парочка старых друзей обманула бедную женщину, не знающую итальянского, и привезла ее в Порто-Верньону вместо Портовенере? А она-то, бедняжка, сюда и не собиралась?
Оренцио открыл было рот, чтобы возразить, но Паскаль его опередил:
– Разумеется, нет! Пожалуйста, можете приехать попозже, когда она проснется, и спросить все, что вам хочется, но сейчас я ее беспокоить не позволю. Она больна.
Гвальфредо криво усмехнулся из-под усов:
