— То есть, в действительности, каждый знал, что он почти наверняка там и валяется?
Макс побарабанил пальцами по панели…
— Патрон, а шансы Ширака начинают расти.
— Ну?
— Керэлл сказала, Линч терпеть не могла, чтобы в это вечернее время к ней в кабинет совались.
— Да, помню.
— Шираку все проще: «Мне показалось, вы вызывали, мадам», «Не будет ли распоряжений на завтра, мадам?». И в таком роде. У него легкий повод.
— У других тоже был легкий повод.
— Какой?
— «А вот и нашелся ваш красный платок».
— Тьфу! Как это я сразу не подумал.
Блейк включил зажигание.
— Дашь мне увеличенные фотографии с бумагами.
— С каким увеличением?
— Чтобы был виден текст на бумагах, которые перед ней лежали.
— У вас идея?
— Хочу показать Генри Данфорду.
— Для чего?
– Ну, важное там, может быть, что-нибудь.
Они проехали всего триста ярдов, и стрелка с нужным названием указала на съезд направо к видневшимся уже сельским коттеджам.
— С кого начнем, патрон, с горничной или с кухарки?
— Давай с кухарки.
Макс заглянул в бумажку.
— Тогда это должен быть второй дом от начала.
Через минуту, когда они медленно подкатывали вдоль низкого заборчика к калитке, Блейк заметил женскую голову в окне первого этажа, а когда они вылезли, женщина уже стояла на крыльце — немолодая, полная, с грубоватыми, невыразительными чертами.
Представиться не потребовалось.
— Вы из полиции, да? Я сразу поняла.
— Хотели задать вам несколько вопросов, мэм.
На небольшой улице было пусто и удивительно тихо.
— Можно и прямо здесь, — предложил Макс, потому что идти в дом совсем не хотелось.
— Я бы угостила вас чем-нибудь.
Внезапно появившаяся печаль сделала вдруг грубые черты привлекательно-стройными.
— Как это можно, чтоб кто-то взял и убил человека?
Вопрос был не риторическим, а очень конкретным и прямо адресованным к ним.
Блейк ощутил неловкость, а Макс замялся и, чуть опустив голову, начал:
— К сожалению, мэм, мы живем в обществе, которое… — он не отыскал подходящего определения и от этого недовольно повел головой.
— Которое не все состоит из людей, вот, что я вам скажу.
Оба полицейских не возразили ни словом.
Опять наступила удивительная тишина, которая заставляет саму себя слышать…
— Я бы вас угостила. Есть хороший домашний джем и булочки.
Солнце пряталось за облаками, убрав ненужную яркость, и прозрачный воздух слился с тишиной, чтобы сказать, что жизнь может быть только вечной.
Даже Макс не захотел джема и булочек.
— Хорошо у вас тут. — Он глубоко вздохнул. — Нет, мэм, большое спасибо. Вы ведь давно работали у миссис Линч?
