— Осторожно, Петро! Надо изучить обстановку. Засекай время. Высчитаем периоды обстрела и поедем, — скомандовал Левинсон.
— Судя по взрывам, обстрел ведет одна батарея. Четыре взрыва, то вместе, то один за другим, затем промежуток минута-две и снова…
Наконец на берегу моря под высоким обрывом мы нашли майора Дзюбу. Он ожесточенно жестикулировал, разговаривая с группой офицеров.
Мы подошли и остановились в сторонке.
— Вы что, ребята? — сдерживая свой пыл, спросил Дзюба. — Честно говоря, мне сейчас не до вас, друзья! За тридцать минут до вашего приезда «мессеры» у всех на глазах потопили нашего Рыжего. Помните, вы снимали его на аэродроме… Да и вообще.
Майор, не договорив, махнул рукой.
— Товарищи офицеры, подождите меня там, под скалой! Я скоро! — Он опять повернулся к нам. — Вчера наше КП накрыло тяжелым снарядом. Все погибли. А я вот, как видите, еще жив. У нас снимать нечего. Есть приказ не летать. Беречь последние силы на случай… — он замолчал на секунду. — Вы же знаете положение, ребята.
— Знаем. Все знаем…
— Так вот, — снова начал майор, — лучше подавайтесь отсюда. Через десять минут будет массированный налет немцев. До свидания, ребята!
Мы пошли к машине. На сердце было тяжело. Совсем недавно аэродром был жив. По краям летного поля возвышались каменные горки — капониры, под ними в широких траншеях стояли истребители, бомбардировщики.
Я вспомнил, как снимал эскадрилью майора Радуса. Теперь большинство капониров пустовало, некоторые стояли разрушенные. На поле чернели многочисленные воронки…
— Может, дождемся массированного налета? Осталось только пять минут! Попробуем, а? Петро, ищи место для «козла». Петро, скорей! — подтолкнул я его к машине.
Мы нашли недалеко от дороги каменистую ложбинку с кустами и воткнули туда машину.
— Теперь все следите за небом! — глядя на часы, командовал Левинсон.
— Летят! Вон! Со стороны Качи. Какая точность, а? — Я поднял «аймо» на плечо. К аэродрому приближались одна за другой эскадрильи.
— Черно даже. Как воронье! — зло цедил Левинсон. — Снимай же! Снимай!
— Подожди! Еще, еще, еще немного. Ближе, ближе. Еще чуть-чуть…
И через несколько секунд завыло, засвистело небо.
Аэродром молчал. Жутко было смотреть на эту сцену. Все покрылось дымом, пылью…
Когда наступила тишина, мы сели в машину, но с места не трогались — ждали. В этот момент майор Дзюба с группой летчиков спокойно вышел проверять свое поврежденное хозяйство.
— Слава богу, живы!
— Прощай, майор! Прощай, дорогой Дзюба! — Петро рванул «козла», и он запрыгал, заторопился по разбитому ракушечнику навстречу запыленным развалинам Севастополя.
