Сокращая расстояние, пробирались через развалины. Начался артобстрел Севастополя. Эта стрельба была больше рассчитана на психологический эффект. Тяжелые четырнадцатидюймовые снаряды с оглушительным грохотом рвали и поднимали на воздух руины. Мы привыкли к этим обстрелам и шли довольно спокойно, зная повадку и пунктуальность немцев. Они вели огонь точно по времени и по определенным квадратам. Снаряды рвались в районе Приморского бульвара, Графской пристани, перемещаясь к Минной. Но все же нам было не по себе, и часто, обманутые звуковым эффектом отдаленного выстрела немецкого орудия и мгновенного за ним рева снаряда, летящего, казалось, прямо к нам, мы с Димкой падали на землю. Иногда снаряд перегонял звук своего выстрела, и выстрел слышался сразу же за разрывом. Такие шутки акустики могли стоить нам жизни. К счастью, такие фокусы случались редко, только при особом состоянии атмосферы, ветра и моря.
Недалеко от нас упал, пропахав тротуар, большой рваный кусок железа.
Димка поднял его.
— Горячий, собака, как самовар! Грамм на восемьсот…
Вскоре артналет прекратился, и мы зашагали дальше. Не доходя до вокзала, мы снова услышали грозный голос батареи с Малахова Кургана.
— Наверное, Вадим начал передачу, — сказал Димка.
Батарея била залпами. Эхо раскатисто грохотало среди руин.
— Здорово лупят! Красота! — сказал Димка. — Сегодня воздух какой-то особенный, гулкий… Хорошо несет и держит звук. Слышишь, как вибрирует и рассыпается канонада…
Вдруг сразу после залпа раздался еще один, не то выстрел, не то взрыв, и канонада прекратилась.
Растаяли где-то далеко последние ее отголоски, и наступила тишина.
— Я говорил тебе, что опоздаем. Так оно и вышло. Какую съемку зевнули! А ведь могли успеть. Все ты! «Подождем да подождем»!
Димка ворчал почти до самой батареи. Жаль, если мы действительно опоздали. Выйдя на повороте из-за кустов акации, мы увидели на верхней орудийной площадке суматоху. Бегали, суетились матросы, кого-то несли вниз. К нам навстречу выбежал из блиндажа знакомый политрук батареи, бледный, расстроенный…
— Не до вас, друзья. Потом, позднее заходите. Несчастье! Затяжной выстрел! Всю прислугу перебило и еще двух москвичей с радио. Один еще жив, а другой помер…
Политрук убежал по аллейке к каземату, а мы, пораженные, застыли на месте.
По дороге с Малахова Кургана нам встретилась связистка батареи Фрося. Восемнадцатилетняя девушка-электрик Фрося ремонтировала электрооборудование на миноносце и вместе с артиллеристами перешла с корабля на батарею Малахова Кургана. Здесь она была мастером на все руки: и связной, и электриком, и санитаркой. Она поднималась вверх с большой санитарной сумкой через плечо.
