— Элисса.
— Да. — Он снова кивнул.
— Что — да?
— Элисса.
— Милый Нэй. — Она улыбнулась. — Не стоит. И ты меня прости.
— За что? — Вэйлорд удивился.
— За минувший вечер и ужин. Мои отец и мать… Мой брат… Мне было стыдно, что тебе пришлось все это видеть и слышать.
— Здесь нечего стыдиться, дитя. Обычное дело…
— В том и беда, что обычное. Оттого стыда еще больше. А еще я думала… Знаешь, Нэй, когда отец сказал, что ты ужинаешь с нами, я было уже решила, это потому, что сегодня… Вернее, вчера уже, была годовщина. Но никто о ней не вспомнил. Прости, милый волк.
— Годовщина чего, ваше высочество? — Нэйрос уставился на Элиссу.
— Так и ты не помнишь? — изумилась девушка. — Чему тогда тут удивляться. Двадцатый день октавиана. Это день твоего возведения в лорды.
— Ах, вот оно что! — Вэйлорд позволил себе улыбнуться, что было для сурового лорда большой редкостью. — Будет вам, Элисса, чего тут отмечать?
— Горько слышать это, Нэй. — Она осуждающе покачала головой. — Ведь я приготовила тебе подарок.
Только сейчас Вэйлорд заметил на ее шее еще какой-то черный шнурок помимо цепочки амулета.
— Взгляни, Нэй, я сделала это сама. — Принцесса сняла с шеи черную кожаную ладанку. — Своими руками.
Он осторожно принял амулет: серебряными нитями на ладанке был вышит крохотный волчонок, свернувшийся клубком, с носом из черного бисера.
— Какая искусная работа… — Растроганный таким вниманием Вэйлорд снова улыбнулся. Как бы в привычку не вошло. — Это прекрасный подарок, моя принцесса. Самый прекрасный, какой я когда-либо получал. И очень неожиданный… Благодарю, милая Элисса. Чем я могу отплатить?
— Сир Вэйлорд, я не торговка и это не товар, мне не нужна плата. — Она прищурила свои большие зеленые глаза. — Я рассчитываю лишь на то, что ты примешь этот скромный подарок.
— Разумеется, я принимаю его с благодарностью, ваше высочество.
— А шнурок сплетен из волоса черного единорога. Очень прочный.
— Волос черного единорога? — изумился Нэйрос. — Но он же безумно дорогой…
— Зачем принцессе вдаваться в такие тонкости? — Она тихо засмеялась.
Оба замолчали, повисла тишина. Лишь шепталась листва за окном и долетали размеренные шаги стражника на дворцовой стене. Вэйлорд рассматривал вышитого на кожаном мешочке волчонка и думал, как быть с этим подарком. Он ведь никогда ничего не носил на шее. И уж тем более не мог придумать, что поместить в эту ладанку. Но и обидеть принцессу не хотелось, уж очень она добра к нему. Ее чрезмерная доброта даже смущала непоколебимого черного лорда.
