Он опять рассмеялся. Похоже, это было его обыкновенным состоянием.
— Нет-нет-нет, вы не пожалеете. Я вам этот шампунь припомню. Когда он у меня кончится, я вам за него чего-нибудь интересного потребую. Что бы вы хотели?
Ах, как мне хотелось попросить у него одной простой вещи! Такой простой, что я не решилась сказать это вслух, а сказала вот что:
— У вас есть туман?
— Да.
— Мне хотелось бы иметь иногда возможность видеть туман. Только я не знаю, утренний и или вечерний. Какой лучше?
— Туман у нас, в основном, лондонский, — заметил черт. — Мы его до сих пор получаем из того пальта, в котором Диккенс к нам поступил. Есть утренний, вечерний — это не проблема. Мы получаем его из поэтов. В основном из русских. Немного из английских. Из французских поэтов ничего толком не получишь.
— Но неужели из французских поэтов… А что из них получается?
— Все французские поэты превращаются у нас в посредственных кулинаров. Настоящие французские кулинары их всячески презирают.
— А… из итальянских?
— Из итальянских поэтов получаются прекрасные кулинары!
— А… — я запнулась. — А из кого не получается кулинаров?
— Кулинаров из кого не получается? — удивился черт. — Даже не знаю. Пожалуй, что из русских поэтов.
— Из русских поэтов, значит, получается, только лондонский туман?
— Лондонский туман мы получаем в основном из Диккенса, из евонного пальта и кальсон, как я уже говорил, — напомнил черт. — А из русских поэтов мы получаем туман утренний и вечерний. Из русских пейзажистов можно выдавить неплохие туманы.
— Петербургский, — решительно потребовала я. — Должен же быть?
— Заказа не было, — печально ответил черт.
— Так будет, — сказала я. — Но неужели не было?
— Я не знаю, — беспечно ответил он. — Вы хотели немного петербургского тумана?
— Да.
— Может быть, вы хотите еще холодное темное утро на берегу круглого пруда?
— Да.
Черт помедлил.
— А манной каши вы не хотите и поношенных крыльев?
— Нет, — сказала я, — не хочу.
— Я думаю, что это вы получите при жизни, — сказал черт со странной улыбкой.
— Тогда я даже не знаю, что и попросить. Остановиться на лондонском тумане?
— Я могу привезти вам много интересного. Кашу из работного дома…
— Да!
— Слезы…
— Слезы у меня есть свои, не волнуйтесь.
— …Слезы сестер Бронте? Или, если вам так удобнее — слезы Джен Эйр?
— Я могу отправить “Джен Эйр” немножко своих.
— Эх, — сказал изученный черт, — ну, наконец, я могу передать вам серный шампунь…
— М? Это интересно.
— Я и говорю, это будет самое правильное и самое простое. Бог с ними, со слезами. Значит, немного серы? Правда, от него волосы становятся курчавыми. Слегка.