В школе было пусто и гулко, только на третьем этаже, у лестницы на чердак, куда Вета забрела по ошибке, сидела компания подростков в шапочках из газеты, и красой от них несло так, что померкли и яблоки, и бензин, и горький дым. Лестницы засыпали белой крошкой — Вета шла осторожно, не касаясь перил. Окна были распахнуты. Все — с новыми рамами. Во все — видна аллея. А двери в классы оказались закрыты. Жаль, ей хотелось взглянуть хоть на один, вспомнить детство.
Документы оформили подозрительно быстро, дождавшись только секретаря и директора. Директор хмуро смотрел на Вету, плюя с высокого кресла на все щебетания завуча. На столе у него стояла только стеклянная фигурка девушки в пышном платье и органайзер с ручками и карандашами.
— Ты какой факультатив будешь вести? — спросил он, выстукивая по подлокотнику кресла странный мотив.
— Экологию, — нудно выдала Вета, глядя мимо — в окно, на аллею.
Какие ещё факультативы? Клёны манили прохладой, фигурка динозавра торчала под самым директорским окном и улыбалась в тридцать шесть человеческих зубов. Вечером, сидя в таком кабинете, Вета обязательно задергивала бы шторы. Плотно-плотно, чтобы эта харя не вынырнула из темноты, выхваченная боковым зрением.
— Экология — это хорошо, это нужно, — сказал директор и подписал, наконец, её заявление.
Секретарь споро настрочила нужные бумажки, сунула их в папку с крупной надписью «учитель биологии» и отпустила Вету с миром. Та снова поднялась к завучу, на второй этаж. На лестнице, правда, столкнулась с растрёпанной пожилой женщиной. Она затравленно глянула на Вету и шарахнулась в сторону.
Завуч тоже выглядела слегка напуганной, и цветастая накидка валялась на пустующем стуле.
— Чтоб тебе пусто было, — ругнулась она в открытую дверь и тут же заметила Вету. — Ой, вы уже всё сделали, да? Ну тогда давайте так, вот ключи, документы потом оформим. Езжайте сейчас домой. Первого сентября можете не приходить, всё равно ничего ещё известно не будет.
Она ткнула ручкой в настенный календарь.
— А вот второе и третье, получается, выходные. Тогда уже сразу четвёртого, в понедельник с самого утра подходите, и в бой.
Она уже знакомо потрясла кулаком в воздухе.
Город, напоённый солнечным светом, искрился всеми своими стёклами. Вета только и делала, что щурилась. Щурилась, когда ехала в автобусе, пока вертела и так и сяк выданную ей карту. Проводить до дома никто не вызвался, вот и пришлось самостоятельно пробираться по асфальтовым тропинкам и кленовым аллеям, здесь их, оказывается, было много.
