Заранее условились, что за главного в переговорах будет выдавать себя Смирнов — хотя, на самом деле, все полномочия были предоставлены Чердынцеву из «Росвооружения», ну и, само собой, дядя Жора был рядом. Но так уж повелось в их дипломатических и шпионских играх — возможного противника вводить в заблуждение. Если, не дай Бог, пойдет что-то не так — удар примет на себя подсадная утка, то бишь Смирнов. От этих мыслей становилось совсем уж неуютно, да ничего не попишешь — работа у него такая.
А еще Муромов — битый жизнью военный разведчик-профессионал — прицепил к куртке Смирнова в укромном месте особый маячок тревоги, нажми такой, и товарищи получат сигнал. Алексей не удержался от ухмылки — бондиана какая-то! Но если серьезно, то в их деятельности спасала иной раз простая случайность, а иной — четкое следование инструкциям и серьезное отношение к кажущимся мелочам.
И все же их работа заключалась именно в умении вести сложные переговоры, убеждать и переигрывать оппонентов интеллектуально, выдерживать долгие и напряженные психологические поединки, а вовсе не драки, перестрелки и искусство перевоплощения — хотя, порою, не без этого. Но Алексею, на его памяти, больше приходилось работать головой и языком, чем руками и ногами, и пользоваться бумажником, калькулятором и авторучкой, а не пистолетом и ножом. Как и его противникам.
А сейчас делегацию вообще ждали дружески настроенные партнеры, и с ними придется торговаться, проявляя максимум ловкости, изворотливости и деликатного нажима…
* * *
Когда джип свернул с асфальтового шоссе на каменистую проселочную дорогу, а спустя четверть часа — на лесную просеку, в конце которой показалось приземистое бунгало, Смирнов занервничал.
Возникло стойкое убеждение: это не вилла магната, у африканских богатеев просто не может быть такого, у них — все на показуху, чтобы роскошь била в глаза. Конечно, их могли привезти в перевалочный пункт, а уж оттуда…
Алексей попытался успокоиться. И это ему не удалось; чувство опасности захватило его сознание целиком. Никакое умение держать себя не срабатывало — пот струйками тек по спине и груди, выступил на лбу.
Он достал платок, вытер испарину, пробормотал по-английски:
— Ну и жарища тут у вас!..
Сопровождающие как-то криво ухмыльнулись в ответ. Они не потели — сухая черная кожа матово блестела в полумраке лесной чащобы.
Джип остановился перед воротами, просигналил. Вышел здоровяк в камуфляже — белый, с европейскими чертами лица, в солнцезащитных очках. Кивнул высунувшемуся водителю, распахнул створки. Мелькнула загорелая мускулистая рука с закатанным рукавом куртки, легла на верхнюю перекладину.
