Как бы для того, чтобы доканать меня, появился грипп. С 3 января по 10-е я чувствовал себя отвратительно, а после 10-го оказался ни на что не способен. Бог покинул меня.
Думаю, что спасение мое — это деятельность. Попробую взяться за приведение в порядок главы о границе. Боюсь только, что в таком состоянии все испорчу, но все равно это лучше прострации.
Как хорошо, когда человек мог молиться!
13 января.
Сегодня немного лучше, чем вчера, хотя из рук все валится по-прежнему. А лучше — душевное состояние.
Когда мы хотим что-то понять, мы сводим неизвестное к известному, а когда этим неизвестным являются «последние основания бытия», то сведение их к известному выхолащивает, обедняет, вульгаризирует ответ. Как раз это случилось и со мной. Тяжелое душевное состояние и было результатом того, чту обнаружил я в своих руках после препарирования живого. Г. С. Сковорода избегал мелочного моделирования, он рассуждал просто (но, надо отдать ему справедливость, достаточно тонко): «Весь мир состоит из двух натур: одна — видимая, другая — невидимая. Видимая натура называется тварь, а невидимая — Бог. … Она весьма похожа на искуснейшую архитектурную симметрию или модель, которая по всему материалу, нечувствительно простираясь, делает весь состав крепким и спокойным…»[29]
Молитва верующего (но не молитва-просьба, а молитва-порыв, созерцание) хороша тем, что она, как на крыльях, переносит его через бездну величайших трудностей — эпистемологических, логических, математических, эмпирических — прямо к престолу тайны и делает его счастливым. Все мы — люди прошлого и нынешнего века — преклоняем колени перед наукой, и это хорошо. Но, преклоняясь перед наукой, мы забываем, что ее слова не тождественны истине в последней инстанции, что она не достигала и никогда не достигнет этой последней инстанции, что она всегда в пути. Мы конструируем свое мировоззрение, опираясь, в лучшем случае, на ее сегодняшний день, а чаще всего — на ее вчерашние достояния. Мы сооружаем из этих деталей то, что призвано объяснить все сущее, все явное и неявное, весь мир, но деталей не хватает, получается не то, однако мы утверждаем, что высшей сущности нет вообще, а есть лишь конструкция, на которую сегодня хватило у нас материала и умения, и которая совсем не похожа на высшую сущность. Глядя на конструкцию, мы чувствуем себя глубоко несчастными, но полны гордости, что все это сделано из кусочков науки, каждый из которых мы знаем как свои пять пальцев. В этой конструкции все нам понятно.
