— Ждет?
Она задрожала.
— Брата из кости и крови, который мог бы отпустить его.
— Как ты узнала? — спросил я, отлично понимая, откуда в ней такое отчаяние.
Она скрестила руки на груди, опустив глаза.
— Я входила внутрь, — произнесла она слабым голосом. — Я нарушила запрет. Я вошла внутрь. Я сожалею. Что я скажу отцу?
Брат выразил презрение к ее мукам, но только взглядом, не словом. Это было нечестно. Если она нарушила запрет, то, как дочь правителя, должна будет расплатиться за это, а такая расплата могла быть жестокой.
Но как понять ее слова «брат из кости и крови»?
Я шепотом спросил Кимона, как он понимает это выражение. Тот почесал свой гладкий подбородок, задумчиво разглядывая меня.
— Думаю, — сказал он, — тот призрак — тень человека, который еще жив.
— Да, полагаю, ты прав.
Тезокор! Старший сын Ясона, молодой человек, перенесенный в чужое время, принявший имя Оргеторикс. Царь Убийц (или иногда Царь среди Убийц), пытавшийся убить родного отца по злобному наущению матери, Медеи. Призрак Тезокора! Неужели его брат из плоти и крови тоже здесь? Если так, его могли привести в Альбу только поиски отца, Ясона.
Над этими западными землями корнови собиралась не просто небесная гроза. Вот-вот разразится нечто более страшное.
Я утешил Мунду обещанием заступиться за нее перед Уртой и принять на себя всю тяжесть расплаты. Девочку, казалось, поразило мое предложение, и я напомнил ей, что я чужак в крепости, что иду иным путем, чем она и ее родичи, и что Урта у меня в неоплатном долгу. Я не раз спасал ему жизнь.
Кимон оскорбительно фыркнул:
— Всего один раз! Не хвастай. Только один раз. Я слышал, как отец рассказывал о тебе.
— За один раз тоже надо платить, и плата должна быть достойна правителя. Ты не согласен?
Он пожал плечами и сварливо кивнул.
— Что с тобой, парень? Какой волк тебя укусил?
Взгляд его был резкий и гневный. Волчий укус уязвил его гордость, и слова были столь же резкими, как и взгляд.
— Мое имя Кимон! Я — сын вождя! Не забывай об этом! Не так приличествует задавать вопрос!
— О да. Ты действительно сын вождя. А я — друг вождя.
— Сын ближе к вождю, чем любой друг. Твой вопрос неприличен!
Он свирепо сверкал взором. Здесь таилось нечто большее, чем простое ребяческое желание, чтобы с ним обращались как со взрослым. Мне стало любопытно. Я должен был бы вглядеться в ауру его ярости, чтобы увидеть осаждавших его демонов, но мне хотелось поладить с этим вспыльчивым дерзким юнцом. Когда-нибудь ему предстоит возглавить корнови, и однажды, когда он станет старше меня, ему, быть может, придет нужда воззвать ко мне: к Мерлину, Антиоху, к человеку с сотней имен, живущему не меняясь, к другу, который ближе ему, чем любой побратим. И по своему долгому опыту я знаю: ему скоро предстоит узнать, что сын вождя не значит друг вождя.
