ГЛАВА 10
ТАК КОГДА ВЫ НАКОНЕЦ ВЫЗДОРОВЕЕТЕ?
В моей голове со скоростью света проносятся четыре возможные причины его появления у меня в коридоре:
а) у него неизлечимая болезнь, и ему осталось полгода жизни;
б) о господи, еще того хуже! У него неизлечимая болезнь, которую он передал мне, и теперь мне осталось полгода жизни;
в) он вернулся за своими компакт-дисками (от которых я с удовольствием избавлюсь, потому что это преимущественно Леонард Коэн и Джонни Кэш, музыка типа «простите, я сейчас вскрою вены»);
г) страшно подумать. Он вернулся из Йоханнесбурга… потому что, ох, скучает по мне? Не может без меня жить? Любит меня? Хочет меня вернуть?
Потрясающе, все четыре раза не угадала.
— Эмилия?
Я все еще не могу ему ответить.
— Эмилия, очнись!
— Что?
— Прости, опять ты витаешь в облаках, а я знаю, как долго могут длиться твои грезы. Можно войти?
Безмолвно, на автопилоте, я провожу его по коридору в гостиную. Он шумно плюхается в свое любимое кресло, словно никуда и не уходил.
Мне наконец удается выговорить:
— Я еще не сказала «располагайся, чувствуй себя как дома».
— Извини, извини. Сила привычки.
— Ничего, нормально.
— Приятно тебя видеть, Эмилия. Ты хорошо выглядишь.
— Хорошо.
Боюсь, это прозвучало резко, но я не актриса и в данный момент не могу себя заставить расточать бессмысленные вежливые фразы и вести светскую беседу. Откровенно говоря, я предпочла бы видеть его в инвалидной коляске, а не в моей квартире, словно он заслужил уютные, теплые тапочки, кресло у камина и теплый прием с подачей традиционного ирландского жаркого, восхитительным сексом и прогулкой до дома.
После неловкой паузы, когда до него, видимо, дошло, что торжественного приема он не дождется и я не побежала закалывать и совать в микроволновку упитанного тельца в честь его возвращения, он наконец перешел к делу.
— Понимаешь, Эмилия, я должен сказать тебе кое-что, потому что не могу допустить, чтобы ты услышала это от кого-нибудь другого.
Неизлечимая болезнь?
— Просто… — глубокий вздох от самого сердца — видишь ли, это гораздо труднее, чем я думал…
— Тогда начни с конца.
— Хорошо, хорошо. Дело в том… ну, мы с тобой расстались, но…
О боже, я не верю своим ушам. Неужели он действительно пытается таким окольным способом сообщить, что хочет вернуться ко мне?
Меня осеняет еще один сон наяву, на этот раз несбыточные мечты сбываются… Он пресмыкается передо мной — умоляет меня о прощении — торжественно клянется никогда больше не огорчать меня… далее — мы счастливо воссоединяемся, поработав над своими недостатками, и обновляем свою любовь, обнимаясь в каюте первого класса огромного пассажирского лайнера, летящего на острова Фиджи… Я долго практиковалась именно в этом полете фантазии, главным образом потому, что в первые черные дни тоски после нашего разрыва я отводила душу, воображая разнообразные сценарии, в которых он неизменно приползал на коленях с извинениями.
