По моему лицу катятся слезы, и публика начинает меня подбадривать.
Хор скандирует снова:
— Скажи «нет»! Скажи «нет»! Скажи «нет»!
Мой голос крепнет. Я вижу, как охрана выводит из зала того, чье имя навсегда останется неизреченным.
И я улыбаюсь с облегчением.
С горьким, но все-таки облегчением.
Публика все еще смотрит на меня, и я решаю закончить все на шутливой ноте.
— Леди и джентльмены, — уверенно говорю я. — Прошу прощения за то, что вы оказались невольными свидетелями этой сцены. Я привыкла к унижениям, но не в таком масштабе и не перед такой аудиторией. Поверьте мне, я буду подробно излагать последние несколько минут своей жизни на кушетке у психиатра, даже через много лет. Скоро я использую свой приз, чтобы треснуть по башке своего бывшего любовника, за то что он доставил вам столько неловких минут. Спасибо вам всем еще раз!
Аплодисменты громом отдаются по залу, и Джей берет у меня микрофон, а я направляюсь обратно к своему столику.
— Итак, спасибо за представление, Эмилия, — ошарашенно говорит он. — Пожалуй, сейчас мы сделаем рекламную паузу!
Мы расстаемся.
Пока я иду к своему месту, все свистят и хлопают.
Собрав остатки гордости, я беру свою сумочку и собираюсь уходить.
Сьюзи бросается меня обнять и причитает:
— Глазам своим не верю! — восклицает она. — Ты уходишь?
— Да, это было зрелище, — говорит Дэйв. — Это единственная церемония, на которой я присутствовал, когда бы аплодисментами награждали уходящего со сцены.
— Вы простите меня, что я вас оставляю? — спрашиваю я, вся дрожа. — Я… мне… мне просто надо побыть там, где нет других людей.
Раздаются возгласы «Да!», «Конечно, пожалуйста», «Поздравляем!» Я думаю: чудесно. Мне необходимо сбежать отсюда.
Черт. Я кое-что забыла. Филип.
Я поворачиваюсь к нему, чувствуя, что все смотрят на меня.
— Простите, мне очень жаль, — говорю я.
— Вы же не виноваты, что ваш бывший любовник — идиот.
— Я хотела извиниться за то, что вас покидаю. Вы понимаете, что я не могу остаться.
— Что ж, это самое короткое свидание в истории.
Я даже не могу извиниться и пообещать как-нибудь назначить новое.
Главным образом потому, что не хочу.
— Доброй ночи, Филип, — говорю я. — Увидимся на работе.
Я улыбаюсь и уже собираюсь уходить, как слышу его голос:
— И зачем только женщинам дали право голоса…
Опять берк-филиппика, но меня это больше не волнует.
Покидая зал, я опять слышу гром аплодисментов и машу рукой так грациозно, как только могу.
И только выйдя из зала, я дрожащими руками проверяю мобильник.
