Ничего страшного, никого в смирительной рубашке в сопровождении дюжих санитаров, никто не слоняется вокруг, изображая курицу, — уже хорошо.
Я попадаю внутрь, прохожу к главной приемной и спрашиваю очень приветливую медсестру, где найти Саймона.
— Ах да, он ждет посетителя, — мило улыбается она, — пожалуй, он в столовой. Это сразу за углом, я вам покажу.
— Э-э… спасибо, — говорю я, собираясь с духом.
— Одну минутку, мисс… э-э…
— Эмилия.
— Эмилия. Вы не возражаете, если я осмотрю вашу сумочку?
— Что?
— Не волнуйтесь, это вовсе не таможенный досмотр в Дублинском аэропорту, — ободряюще улыбается она, пока я передаю ей сумочку, — просто необходимо убедиться, что вы не взяли с собой ничего острого и режущего.
Тест, очевидно, пройден успешно, так как она отдает мне сумочку обратно и желает приятно провести время, словно я ожидала чего-то вроде вечного праздника. Нервно сглотнув, я иду в столовую, которая полна людей, что естественно во время ленча, но Саймона я замечаю сразу. В общем-то, его трудно не заметить.
Он сидит за столом в одиночестве, все еще поразительно красивый, но без той ауры напряженной сдержанности и замкнутости, которая всегда окружала его в те годы, — свойство, которое я, двадцатилетняя, принимала за нервный, страстный, чувствительный склад души, но на самом деле это была явная странность. С годами он лишь немного прибавил в весе, но тем не менее его ни с кем не спутаешь. Саймон замечает меня и делает рукой приветственный жест.
— Ого, — произносит он, тепло поцеловав меня в обе щеки, — Эмилия Локвуд, сколько лет, сколько зим. Ты отлично выглядишь, прекрасно одета, тебе идет этот небрежный стиль.
Саймон не дает мне возможности расспросить его; видимо, он так рад встрече со мной, что не верит своим глазам:
— Я так обрадовался, когда мне сказали, что ты придешь ко мне с визитом, мисс Большой и Важный Телевизионный Продюсер.
— О, ты в курсе того, что я работаю на телевидении?
— Да ладно тебе! Когда идут «Кельтские тигры», это единственное время дня, когда в комнате отдыха стоит полная тишина.
Я улыбаюсь, а он предлагает взять кофе с собой и сесть где-нибудь в парке поболтать, раз погода сегодня замечательная. Я беру для нас два капучино цвета и крепости мыльных ополосков, а он дразнится, что я буду сама за них платить, потому что им запрещено иметь наличные. Я чувствую такое облегчение, когда вижу, как он спокоен и весел, что удивляюсь, когда мы выходим в сад: что он здесь делает?
