— Хорошо поешь, пташечка, — Юргис усмехнулся, — а вот сделать то пока ничего не можешь. Везу я тебя — а какие у меня доказательства?
Он действительно засомневался в возможностях Михайлова. Кто видел его эту броню? Солдат — и то по словам какой-то проститутки.
Мысли оборвал Михайлов.
— Вели-ка подать хорошего коньячка, Юра. Хочу проглотить пару бокальчиков да и перевербовать тебя.
— Чего? — Удивление на лице Сабониса было неподдельно откровенным.
— Я про коньячок, Юрий.
— Коньячок… ишь ты… перевербовать ему захотелось. — Сабонис все еще нахо-дился под впечатлением сказанного. — А кишка не тонка? В данной ситуации…
— В данной ситуации, Юра, — перебил его Михайлов, — я попросил коньяк.
— Коньяк ему подавай… — все еще не мог прийти в себя Сабонис, но встал и пошел к двери, приказал охраннику принести.
Громила быстро доставил спиртное, Юрий разлил по бокалам. Михайлов сделал пару небольших глотков.
— В данной ситуации, как ты выразился, Юра, тебе лучше работать на меня. — Он поднял руку вверх, как бы предупреждая возражения. — Будем считать, что в Штаты ты меня доставил. Как поступят с тобой? Обсудим два варианта. Первый — я ничего дельного предложить не смогу и, соответственно, буду не интересен. Второй — моей информацией очень заинтересуются. В первом случае ты станешь клоуном, таких в разведке не любят. Но останешься жить. Даже не жить — прозябать без денег, славы и положения. И, полагаю, ты со мной согласен. — Михайлов посмотрел на Сабониса, но тот не выразил никаких эмоций, видимо, придя в себя, и все еще продолжал покручивать в руке так и не тронутый пока бокал с коньяком. — Второй вариант — тебя просто уберут. Ты еще не достиг того положения, чтобы обладать столь важной информацией. Скорее всего, в том же море и утонешь, когда тебе дадут немного деньжат и ты станешь расслабляться с девчонками. Все натурально — выпил много, не повезло, да и девчонки подтвердят естественную смерть.
Сабонис молчал, внешне не выражая чувств. Опыт разведчика взял верх над эмо-циями. Он выпил, наконец-то, налитый коньяк.
— Может ты и правду говоришь, генерал, — тяжело начал Юргис, — стану клоуном или меня отправят в небытие. Может быть…
Он снова замолчал и Михайлов не торопил его, понимая, что сейчас подстегивать нельзя. Сабонис плеснул себе коньяк в бокал и выпил залпом.
— Но, ты не все просчитал, генерал. — Юргис повернулся к Михайлову и смотрел прямо в глаза, не мигая. Рот его немного кривился в злобной усмешке. — Я тебя здесь шлепну и прямо сейчас. А перед этим выжму все, что возможно. Один укольчик — и ты запоешь по-другому.
