– Да ну?
– На одном из снимков стояла дата убийства. И день, и время. Сфотографировав Ирину возле замка Серовых, Яков отправился гулять по деревне и запечатлел игру в домино. Тимка в пятнадцать пятьдесят сидел за столом. И Яша был рядом. И ровно в это время Григорьева должна была находиться в замке Варламовых.
– Возможно, ее убили после.
Я покачала головой.
– Вряд ли она бы стала ждать своего Костю несколько часов в заброшенном замке. Убедившись, что его там нет, она бы попросту ушла. Следовательно, у нас больше нет подозреваемых.
– Если только Яша фотографировал не сам.
– Тимка сказал, что сам. Тимку же мы не подозреваем.
– Ну конечно! – прыснул не весело, а с раздражением Жека. – После таких-то слов о любви как можно его подозревать?
– Ты что, сбрендил? Что ты несешь? Я для дела старалась, я его даже не слушала.
– Да этот Тимка, думается, не зря кликуху получил. А ты взяла да уши развесила. Такому обмануть – как нечего делать.
– Да с какой стати ты печешься? Мы же враги!
Логинов затормозил и посмотрел мне в глаза.
– А ты что, до сих пор не поняла, откуда у нашей вражды ноги растут?
– Нет, – покачала я головой. – Враги и враги, я как-то не задумывалась над этим.
– Ну и дура.
Дальше мы шли молча.
Уединившись с заветным конвертом в своей комнате, Паша Самойлов не выползал аж до вечера следующего дня. До момента его «выхода на сцену» ничего особо интересного не произошло. После завтрака мы с Инной Михайловной сидели в ее комнате, где до самого обеда увлеченно дискутировали на тему смысла жизни и неоспоримого перехода ее в смерть.
– Что такое жизнь? – спрашивала меня Инна Михайловна, и в ту минуту мне хотелось называть ее Учителем. Или Магистром.
– Я думаю, жизнь – это способ дать душе испытать все чувства и эмоции, которые существуют в мире, равно как положительные – радость, счастье, жалость, любовь, умиление, так и отрицательные – гнев, ненависть, горечь, обида, боль. Познав все чувства, душа увидит свет. Знаете, – засмеялась я, вспомнив один случай из жизни, – мне попадался человек, который истинно верит в Детей Света и Людей Тьмы. В то, что они настоящие, следят за нами, и если мы сделаем что-то не так – Люди Тьмы заберут нас в свое царство. Смешно, правда? Я лично не верю в то, что зло может само по себе группироваться или модифицироваться. Просто зло сидит в каждом из нас, и это от души зависит, получит оно выход или нет. Поэтому-то я и не верю в ад. То есть я не верю в кипящий котел где-то под земной корой, ближе к магме. Но я верю в ад на земле.
