– Когда ты успел это все вымерить, геодезист?
– Я же Жека! – загордился собой Евгений, а я его зауважала.
– Сейчас без десяти восемь, – сказал Паша, посмотрев на часы. – Где-нибудь через час… очень даже можно.
– Нет, – возразила я, – лучше в начале десятого: у прислуги рабочий день в девять заканчивается, либо к себе в комнату уйдут, либо домой уедут, что для нас еще лучше.
– О’кей, – одобрил Женька. – В девять часов десять минут собираемся здесь.
Ровно за пять минут до назначенного времени в моей комнате, предварительно постучав, появился Женя. Минуты через две – Паша.
Я похвалила парней за пунктуальность, которой сама всегда была лишена и потому считала ее особенно положительным качеством, и мы скучковались у окна. За оным было отвратительно светло.
– Безобразие, – молвил Жека, глядя в окошко.
– Может быть, подождать, когда стемнеет? – предложила я, водя пальцем по гладкому стеклу.
– Раньше половины одиннадцатого не стемнеет. Но время у нас есть. Можем чуть-чуть подождать.
Ребята оторвались от созерцания окрестностей, упрямо не желавших потонуть наконец в полумраке, и устроились на моей кровати. Я посчитала за благо не пребывать в такой близости от них и потому уселась в кресло.
– А почему Юля не поехала? – спросил у меня Самойлов, старательно пряча за маской безразличия свой глубокий интерес к моей ближайшей подруге.
– Юля не смогла поехать, ей не до этого.
– А что такое? – маска безразличия свалилась на пол, обнажив беспокойство и заботу.
– Да не из-за чего переживать. Приболела малость, – про личную драму я, разумеется, умолчала.
Паша тяжело вздохнул: он тоже не любил болеть.
Мы посидели еще немного.
– Уже двадцать пять минут десятого, – изрек Логинов, поглядев на мой настольный электронный будильник. – Пошли, что ль, сколько можно сидеть?
– Ты уверен? – произнес Павел таким голосом, точно сам в необходимости куда-то идти уверен однозначно не был.
– Так, все, хорош. Или мы идем туда сейчас же, или…
– …Ты струсишь и убежишь? – умело ввернула я.
– Что?! – Он спрыгнул с кровати.
– Тише, ребята, – попробовал примирить нас Самойлов. – Давайте не будем ругаться из-за ерунды. Надо уважать друг друга! Лучше посмотрим, что делается на улице, вдруг там уже стемнело?
– Ты забыл добавить: «Давайте жить дружно!» – проворчал Женя, но к окну послушно подошел. И я – вслед за ним.
По-моему, стало еще светлее. Эту мысль я и попыталась донести до соратников.
– Какая разница – светло, темно… – Женька отпрянул от окна и отвернулся.
