Красная маска | страница 71
Трещала свеча, ее желтое пламя танцевало над чашей расплавленного воска, и птицы у потолка оживали. Двигались острые клювы, шевелились когти, янтарные глаза загорались феерическим блеском. Иногда после ухода ученых Орлова выходила в коридор и, не видя спрятавшегося Тихона, открывала кабинеты. В неуклюжем волнении Зотов переступал с ноги на ногу, но не покидал своего укрытия: это ходила ОНА, и Тихон знал, что ОНА ничего плохого сделать не может.
Метался капризный огонь свечи, голова Зотова опускалась ниже, ласковый кот Орел клал свои лапы на руки хозяина. Из глаз Тихона падали слезы и катились по шерсти кота. Все так же перед одиноким сторожем бежала картина за картиной. Сторож знал, что Орлова, отдыхая, бродила по институту, спускаясь в подвал, когда не было людей в лабораториях и когда внутренний вахтер, устав от сиденья, выходил на подъезд у вестибюля. Тогда на Орловой не белел халат, шаги ее становились бесшумными.
Только два человека бывали в гостях у контуженого солдата — вахтер Курков и кочегар Рогов. Зотов встречал их тихой улыбкой, при этом глаза его нервно мигали. Он торопливо доставал печенье, сыр, конфеты, открывал холодильник и извлекал на стол мороженое, которое всегда держал для гостей. Разложив на скатерти свое угощение, Тихон сразу замирал, словно божья коровка, которую тронули пальцем. Он молчал, чтобы не пугать своим голосом добрых друзей. Молчали и гости. Они гладили ластящихся кошек, ели замороженный крем, поправляли наплывы на свече, и, не перекинувшись и десятком слов, уходили. И Тихон снова клал голову на тяжелые ладони.
Иногда в свободные часы он шел в сад института, где из земли выбивался родник. Прозрачная, как воздух, вода тихо журчала и безостановочно бежала по разноцветной гальке. Зотов сидел здесь и вечерами, неподвижный, как статуя из базальта, дожидаясь, когда выйдет из института Орлова. Его губы шептали ее имя, по лицу Тихона пробегало выражение, полное неуловимого счастья и преображавшее черты его квадратного лица. Порой голос его срывался и тогда Зотов растеряно поднимал голову и осматривался кругом. В редкие дни Тихон, осмелев, поднимался на второй этаж института и, постояв у дверей лаборатории, робко заходил к ней. У себя на груди он прятал утиное крыло и, боясь смотреть на нее, сметал пыль, проверял гардины, переставлял стулья, и был несказанно рад, когда Орлова говорила:
— Благодарю вас, товарищ Зотов, у меня все чисто.
Тихон замирал, глядя на лаборантку своими тусклыми глазами и что-то довольно мычал себе под нос. Но Орлова уже не видела его, забыв о присутствии Зотова. Тогда Тихон сникал и оставлял кабинет, долго еще дожидаясь чего-то у дверей в коридоре.
