— Вам надо бы чаще показываться доктору.
Провожая своего пациента, Голубев распорядился, чтобы кочегара доставили домой на машине. Старику он сказал:
— Будем вас лечить. Сердце шалит. Но — молчок! — и он предостерегающе поднял указательный палец.
В то время, когда Рогова осматривал врач, Язин и Жуков совещались:
— Ваши впечатления, Юрий Ильич?
— Старик честный.
— Что делал неизвестный у колодца?
— Спускался в него.
— Зачем?
— Это надо проверить. Может быть, там потайной ход. Может быть, все это ложная тревога.
— Может быть, в колодце спрятаны похищенные алмазы и красные маски, — задумчиво добавил Язин.
Он вышел из-за стола, прошелся по кабинету, сел за пианино, взял несколько аккордов, потом, встав около Жукова, заговорил:
— Спрашивается, что нам делать? Сделать же можно две вещи. Первая из них — поставить на колодец тайный электросигнал. Даже легкое прикосновение к колодцу — и мы извещены. Кстати, — вспомнил Язин, — попросите майора Демина снять со старика официальный допрос. Он понадобится для прокурора. Но сигнал ставить нельзя, — продолжал начатую мысль Язин, — Враг может открыть его по проводам. Остается только обследовать колодец. Это большой риск, — и Язин задумался. Он заговорил лишь через несколько минут:
— А что если рассказ Рогова — выдумка? Ложная стрелка, уводящая нас в сторону от прямого пути?!
Язина перебил вошедший врач. Голубев был сильно взволнован. То, что он сообщил начальнику БОРа, потрясло не только Жукова, но и человека у окна. Даже на его каменном лице появилось выражение не то испуга, не то оторопи. Язин тут же отказался от своих сомнений. И отставил план, только что сложившийся в его голове.
В деле «Красной маски» промежутки между вылазками врага все сокращались, и это грозило опасными неожиданностями. Шубин ежедневно ожидал звонка или письма Гориной, но вдова молчала. Капитан понимал ее: несколько лет назад он сам потерял новорожденную дочь и жену, так и не вышедшую из роддома.
Горина вспомнила о Шубине только через неделю. В этот день моросил редкий дождь. В открытую форточку кабинета врывался влажный воздух. Он приятно освежал легкие и голову. Работалось и весело, и легко. Телефонный звонок оторвал Шубина от кипы бумаг.
— Иван Васильевич, здравствуйте! — услышал он знакомый певучий голос.
— Здравствуйте! — Обрадовался Шубин.
— Не могли бы вы зайти к нам сегодня?
— Зайду.
Горина на этот раз была в черном платье. Горе наложило на нее свой отпечаток. От замкнутой настороженности и недоверия не осталось и следа. Она казалась обычным человеком — задушевным и добрым.
