Гарабомбо-невидимка | страница 17
– Да ведь в тюрьме Кристобаль не о том думал, чтобы спастись! Мы целые ночи говорили, как отомстим.
– А теперь они надсмотрщики. Из тюрьмы вышли как шелковые. Только они приехали, зятья их и наняли.
– И ради этих гадов я себя не пожалел?
– Худо им было, Гарабомбо. Сам я видел, как их окунали в реку.
– Худо, это так. Только старики же вынесли, а уж им, молодым…
– Старикам нечего терять.
– Тогда мне надо бы стать главным надсмотрщиком. Кто-кто, а уж я настрадался!
Старик глядел на него многомудрым взором.
– Может, и станешь…
– И вы в это верите?
– Я верю в то, что вижу, Гарабомбо. Мне шестьдесят лет. Я видел, как вместе с волосами выцветает и храбрость. Гнедая лошадь трижды меняет цвет.
– Я вороной конь, дон Хуанчо.
– Дай тебе бог, Гарабомбо, всегда быть черным, как дрозд!
Гарабомбо хотелось сбить кулаком печальную мудрость старика, возглавлявшего общину.
Глава седьмая
Письменный отчет о том, как Ремихио старался открыть, кто же мешает собираться отцам Янауанки
Глубокоуважаемый, обожаемый, добрейший, хитрейший и скорейший сеньор субпрефект!
Искренний поклонник и воздыхатель Вашего превосходительства пишет Вам и докладывает:
о том, что он, нижеподписавшийся, в здравом уме и твердой памяти, всецело предан режиму, что и говорить;
о том, что, судя по газетным известиям, которые у меня перед глазами, генерал Одриа недавно сломал ногу;
о том, что сам я хромаю от рождения, то есть еще с материнской утробы, что доказывает мое единодушие с властями;
о том, что Вам, сеньор субпрефект, достойнейшему представителю нашего хромого Главы, весьма важно знать, кто же именно, по слабости кишечника, порочит город Янауанку;
о том, что, как всем известно, некое лицо (или некие лица), лишенное, патриотических чувств, с некоторых пор оскорбляет город вышеупомянутой слабостью;
о том, что отцы города, неоднократно собиравшиеся, чтобы поддержать кандидатуру нашего хромого Главы и не допустить' ничьей другой победы, всякий раз были вынуждены разойтись вследствие слезоточивых газов домашнего изготовления;
о том, что я, стремясь доказать сеньорите Консуэло мою преданность режиму, начал расследование, дабы открыть, какие оке газы скрывают злоумышленника;
о том, что ради этого я на собственные свои средства приобрел немецкий анилин разных сортов;
о том, что, следуя принципу «дела, а не слова», я спрятал этот анилин в креслах зала для собраний, дабы окрашенные газы выдали лицемеров, ибо все зависит от того, через какое стекло глядишь на жизнь;