Мы подивились: челночница с малолетним ребенком? По рынкам и взрослым-то тяжело таскаться, а уж малышу! Зачем берет с собой? Может, давит на психику торговцев, получает скидки? Или аферистничает, используя сына? Наши времена научили людей до такого додумываться и всех подозревать
Когда мы угощали мальчика чем-нибудь, он смотрел на спящую мать, как бы спрашивая разрешения, потом брал, благодарил. Его мама проспала несколько часов, встала к вечеру, сразу спросила:
— Как ты себя вел, Коленька?
— Хорошо,— ответил мальчик, посмотрев на нас взглядом, призывавшим подтвердить его примерное поведение, что мы незамедлительно сделали.
— Что это у тебя? Откуда? — женщина увидела у него в руках машинку, подаренную бабушкой с бокового места, и конфеты, данные нами.
— Мне дали, — мальчик опять взглядом искал у нас поддержки легитимности его даров.
Мы вновь подтвердили, что находящееся у него в руках принадлежит ему по праву, подарено.
— Ты спасибо сказал? — задала неуместный вопрос воспитанному послушному мальчику мама. — Спасибо вам. Мы уже забыли, что такое подарки, уж само слово забываем, не то что подарки, — женщина была растрогана.
— Мама, ты же бабушке памперсы подарила, а мне носочки, — напомнил забывчивой маме Коленька. Женщина смутилась и начала оправдываться:
— Да бабушке нашей сейчас памперсы — лучший подарок. И, расчувствовавшись от знаков нашего сверхскромного внимания к себе и сыну, поведала жуткую в своей нынешней обыденности историю.
… Ирина жила с хворой матерью, мужем и сыном в однокомнатной квартире. Работала на хлебозаводе, перешедшем в частные руки. Покупательная способность зарплаты, выдаваемая хозяйкой или эффективной собственницей, как ее торжественно величают демократы, была значительно ниже той, что платили на этом же заводе, когда он был государственным. К тому же, получку задерживали на многие месяцы и она "усыхала" при этом на треть.
Когда Ира была на 5-м месяце беременности, ее принудили уйти по собственному желанию, поскольку уволить беременную не могли, пригрозив в случае несогласия подать в суд за кражу.
Дело в том, что Ирина, муж которой на заводе не получал зарплату тоже месяцами, уносила с работы в 50-ти мл. бутылочке, спрятанной в бюстгальтере, то соль, то сахар, то подсолнечное масло. Обыскивали работников на выходе тщательнее, чем мужа на оборонном заводе, но пузырек свой Ира ухитрялась проносить, и "утащенное" было серьезным подспорьем к скуднейшему рациону семьи, живущей на материнскую пенсию.
