Литературная Газета, 6446 (№ 03/2014) | страница 43



У А. Межирова были разные периоды творчества, последний из них – 17-летний американский, когда он стал писать по-иному, как считают, ещё сильнее, сжато-пронзительно:

И только чувствую, что всё,

Что было прежде, – не годится.

Период, как у Пикассо,

Другого колера страница.

Ряд ранних его стихотворений по большому счёту – «повторимы», кроме лучших того периода, которые я и отобрала для книги. Позднее стихи его стали резко своеобычными и не могли быть повторены ни им самим, никем другим. Поэтику этих стихотворений невозможно перенять – настолько она не уступающая своих индивидуальных позиций, ускользающая от копирования. Я сделала сильный акцент в книге на них. Такие стихи, как, например, «Любая вещь в квартире это – ты...», «Я по утрам ищу твои следы...» и подобные им – конечно, пластичны и совершенны. Но они, при всей их сразу запоминающейся мелодичности, совсем не то, что сделало А. Межирова поэтом значительного ряда. Сказанное о себе: «мне подражать легко, мой стих расхожий...» – скорее метафора.

А вся «неуверенность» в своих стихах в последние годы жизни, о которой писали, была необычайной строгостью к себе. Но отчасти и игрой, которую он так любил в жизни, преображая ею будни во вторую реальность, ту, что высоко ценил в искусстве, считая её неотъемлемой особенностью всякого подлинного художественного произведения.

PS. Заместитель командира стрелковой роты Александр Межиров защищал Ленинград на Западном и Ленинградском фронтах, в Синявинских болотах.

Теги: Александр Межиров

Невозможно спорить с болью

Юрий Кобрин. Гены Ганнибала: Избранное. - М.: Вест-Консалтинг, 2013. – 336 с. – 1200 экз.

Я хотел было озаглавить свой отзыв строкой самого Юрия Кобрина – "русский сын земли литовской", а как вспомнил эпизоды его биографии, то подумал, что он, скорее, сын большой России на литовской земле. Юрий прочертил масштабную траекторию своей жизни от Южно-Сахалинска через Москву до Вильнюса. И не только географически: сын большой литературы, он щедро отдавал и отдаёт свои творческие силы переводу поэзии – он главный полпред нашей литературы в Литве и главный проводник в мир литовских муз для нас.

Он в сердце,  мотив тот советский,

Прости, дорогая страна[?]

И берег нам нужен турецкий,

и Африка тоже нужна.

Понятно, речь идёт о самом прочном для взаимопонимания людей и народов – о культуре, а не об экспансии в духе раннего Жириновского.

Кобрину свойственна культурная открытость. Мы знакомы ещё с прошлого века, я помню, с каким ненасытным интересом он общался с поэтами разных народов во время «писательского десанта» – поездке по Волге на корабле в 1978 году. А потом через несколько лет вдохновенно знакомил меня с Вильнюсом. Сдержанный, всегда элегантный и приветливый, он загорался, как ребёнок, когда речь шла о литературе, искусстве, архитектуре.