— Почему?
— Очень уж дешево. Ну что такое сотня баксов?
— А ты знаешь, насколько доллар здесь ценится выше, чем в России?.. То-то… Ну, что еще?
— А какого черта ему вообще удирать отсюда? Ведь он вроде бы при деле… А убежит, да вдруг поймают…
— А ты что, не знаешь, кто все эти гориллы? Это такие же рабы, только с оружием. Их потому и называют «торпедами». Понимаешь, они все где-то накосячили, может, завалили кого-то не того, и вот… Отрабатывают здесь бессрочное, так сказать, наказание. Не знал, да?.. А Партизан…
— Погоди. Меня же Партизан чуть не пристрелил. Доктор, правда, его успокоил… Но чувствую, это только отсрочка.
— Нашли твой вагон?
— Во всяком случае, разобрались, где он.
— И что?
— Он остался на заводе. А завод, как я понял из беседы с бандюгами, приказал долго жить… То ли взорвался окончательно, то ли еще что, но отрава с него дошла до города…
— Ух, черт… Но, я думаю, это не так страшно. Главное — вырваться отсюда. Считай, что это вполне реально. Днем нам с гориллой поговорить не удалось, а вот завтра надо попробовать обсудить все детали.
— Ты сам с ним говорить будешь? Один на один? — Этот вопрос я задал очень даже намеренно.
— Не обязательно. Лучше нам всем втроем собраться. Только осторожно — Доктор-то сейчас постоянно здесь.
— Ну да. — Мне стало легче. Похоже, Толя, по крайней мере, сам не провокатор. — Кстати, о Докторе. Он играет роль «доброго следователя», если это определение годится для махрового жулика. Когда Партизан ушел, он угощал меня классными сигаретами и обещал отправить домой. Поскольку я им стал не нужен.
— Конечно! Им легче отправить тебя к чертовой бабушке, чем домой. Удивительно, что ты еще жив. Тем более, что ты видел ихние плантации — а такие секреты чужим знать не положено.
— Еще бы! Мак — дело серьезное!..
— Настоящий опийный, обрати внимание. Белый. Красный по сравнению с ним — игрушки… Да, вот что. Если в городе большая авария, как мы достанем деньги? С «торпедами» шутки плохи…
— Ничего. У меня есть сто баксов, — сказал я торжествующе.
— Здесь? Врешь!
— Я их на всякий случай зашил в штаны. Причем, эти доллары принадлежат не кому-нибудь, а самому Партизану. — Я вкратце рассказал о происшедшем в домике на разъезде, но без особых подробностей. Толя усмехнулся.
— Ну, ты даешь! Здорово!
— Ага, здорово… — Тут я вспомнил еще кое-что. — А ты не видел, кто сидел в «мицубиси»?
— Какой-то парень. По-моему, местный.
— Местный, говоришь?.. — Тут я враз решил вести себя с Толиком поосторожнее — до меня дошло, что бывший летчик пытается врать… Что это — часть игры, в которой мне отведена важная роль? Или примитивная провокация? Но с какой целью?.. А если я ошибаюсь опять?..
