Самому начать у него не хватало смелости. Однако свой своего видит издалека. Повезло.
Но осторожность осталась. Не хватай сразу много. Хватай наверняка. «Дружки» сменили форменные фуражки на ватники заключенных. А он остался, уехал дальше. Непойманный, вне подозрений, старательный опытный инженер.
Все менялось. Прииски, подручные, методы, адреса. Но почерк оставался. Его почерк.
Мой товарищ занимался тогда колымским делом. Я заинтересовался им случайно. Мне тогда показалось, что не все «герои» выявлены. Есть еще один — анонимный.
Непойманный, вне подозрений, старательный. И через два года в сведениях, которые стали к нам поступать, я уловил что-то знакомое.
Три недели на прииске убедили меня. Правда, надо еще доказать и поймать.
Я не спешил встретиться с ним: он очень подозрителен. Я представлял себе ясно его лицо, фигуру, даже отдельные жесты.
И вот мы встретились. Он оказался совершенно другим. Я не узнал его.
К нам в кузницу вошел чумазый человек в испачканной углем спецовке. Лицо невыразительное; глаза не то чтоб усталые, а так, с тенью какой-то прибитости, подавленности.
— Валентин! Наш кузнец заболел. Сделай нам штук сто скоб. Я с механиком договорился.
Он мельком взглянул на меня и отвернулся.
Когда закрылась за ним дверь, Валентин сплюнул.
— Идем искать проволоку. Работенки нам теперь хватит. Это Тарасенко, начальник второго участка.
Я поздравил себя с первой встречей. Вот он какой, Тарасенко. Очень простой и очень скромный.
Но почему на вашем участке, гражданин Тарасенко, мастера открыто говорят комсомольцам: «С заключенными было лучше. Они все умели. А вы — молодняк, бестолочь». Кто подал им эту мысль?
Но почему на вашем участке до сих пор не закончен монтаж промприборов? Почему бывали случаи, когда на смену выходили два человека?
Но почему, когда рабочие добились того, что из столовой привозят обеды прямо на участок, вы не можете построить дощатый навес, столы, скамейки, чтобы люди ели не под мокрым снегом, а хоть под какой-то крышей?
Вам не до этого. Плевали вы на мелочи. План все равно будет выполнен.
Да, это мне все известно. Но не кажется ли вам, гражданин Тарасенко, что и здесь сказывается ваш «почерк»?
* * *
По трассе шел «ЗИЛ-150». На двадцатом километре от Красноармейского грузовик перевернулся. Причины: на спуске с перевала шофер съезжал слишком лихо, не успел затормозить и на крутом повороте полетел вниз. Вернее — полетела машина. Шофер каким-то чудом успел выскочить. Как ни странно, «ЗИЛ» отделался вмятинами и царапинами. Более того, разбился только один ящик с консервированными томатами. Остальные ящики (и банки) целы.
